Résultats de recherche

.. longue conversation sur l’histoire de l’art contemporain... Eternel débat entre formel et spirituel, Duchamp et Beuys, impressionisme et expressionisme, cubisme et constructivisme… Artiste générateur et catalyseur de souffrance … < PRESSE RAPHY — искусство сегодняшнего дня Уже не в первый раз в этих колонках мы обращаем внимание на эту уверенность: творцы, создающие великое искусство нашего времени, не те, на ком светят прожекторы новостей. Мы также знаем, что читателю не терпится узнать имена тех, кто, кажется, призван принять посвящение этого непогрешимого искусствоведа времени. Контакт, который только что установился между Рафи и нами, слишком недавний, чтобы мы могли с уверенностью считать его одним из избранных потомков, хотя мы недалеко от этого, но что мы можем утверждать, так это то, что мы только что увиденное в присутствии его выставленных работ побуждает нас относиться к нему очень серьезно. Судя по всему, он, художник, очень серьезно относится к своей работе творческого человека, отдавая ей свое свободное время и все, что он носит в себе, возможности самовыражения. Это не он сказал нам, но тридцать или около того полотен, висевших на карнизах художественной галереи Рейнси, быстро убедили нас в этом, и мы оценили, что Рафи, приветствуя нас во время посещения его выставки, говорит только простые приветственные слова. . Настоящая краска не нуждается в болтовне. Этот сразу захватывает зрителя совершенством техники. Вкусный материал, без преувеличения толщины, вызывающий подозрение в игре бликов на тонах, получаемых чаще всего благодаря умелому использованию глазури. Это мастерское манипулирование цветом, безусловно, является важным преимуществом, но это лишь одно из многих достоинств, находящихся в распоряжении автора. Его ручная легкость позволяет ему без колебаний выражать внутреннюю поэзию, которая, по нашему мнению, глубоко тронула нас. Реальные или нереальные формы, объекты больше предполагаются, чем описываются, переплетение цветных ритмов, тонкая материя en контрапункт. Глубина без плоскостей. Легкость без сентиментальности. И за всем этим стоит безошибочная структура, без сомнения, плод очень долгой предшествующей работы. Ничего эксцентричного, но и ничего дежавю. Все это попахивает аутентичностью, оригинальностью, честностью. То, что делает Raphy, — это искусство сегодняшнего дня, непохожее ни на что, написанное в прошлом, но не отрицающее этого прошлого. Некоторые из великих композиций передают счастье, столь же далекое от жизнерадостности, как свет, омывающий произведение, удален от освещения. Короче говоря, именно этот поиск света, полученного без использования контрастов, то есть без обращения к черному, является отличительной чертой выставки, которая только что была показана в Рейнси. Все это результат многолетних усилий. Ранее мы говорили о «свободном времени», которое Рафи приходилось рисовать. Дело в том, что этот незаурядный человек, убежденный, но не хвастающийся, в важности своей миссии художника, ведет, как и все остальные, повседневную жизнь, занимаясь профессией, которая уже сама по себе очень увлекательна и не имеет ничего общего с «искусством». Он пожертвовал всем живописи. Он заслуживает того, что это приносит ему награду, которой заслуживает столько мужества, столько таланта. Художник реализует себя во всей своей тотальности, доводит свое произведение до конца его замысла, а иногда и дальше, когда он несет в себе духовную напряженность как существенную движущую силу своего подхода. императивы, налагаемые затем на творца, доминируют над всеми случайностями, главным образом над теми, которые состоят в укрощении техники, предназначенной для выражения. Человеку с кистью, в данном случае Рафи, больше не нужно ждать вдохновения. Она в нем, и он может написать свою живописную поэму с простотой воплощенного жеста. Каждая из картин, которую посетитель обнаружит в ратуше 2-го округа, несет в себе частичку этой мистической страсти, воплощение которой формами и красками, начертанными на полотне, было для Рафи властной необходимостью. Завитки, арабески, массы и напыления, генераторы света и эмоций, выражают внутренний мир, открытый другому, нашему, повседневному миру, в который раскрытие тайны чуткого сердца вносит редкую прелесть. Майкл БУТИН Директор и главный редактор L'Amateur d'Art Статья опубликована в L'Amateur d'Art № 634 от 1 ноября 1978 г. «Это настоящее открытие! Рафи, хотя и инженер-химик по профессии, но поистине совершенный живописец, один из лучших даже среди абстрактного направления, с каким изяществом, с каким величием также развертываются, переплетаются, сочетаются его круги, его завитки и какие чарующие краски! Мы дышим весной полными легкими». «Мы с самого начала ослеплены великолепием цветов. Тона, доведенные до максимума, тем не менее остаются светлыми по интенсивности, прозрачными. Это заклинание..." «В его произведениях часто повторяются темы птиц, иногда мистические, которые ведут его к преддверию рая с дивными огнями. Солнечные круги изобилуют так же часто, как и птицы... Его живопись очень лирична, тепла, и даже трудно найти ему аналогии среди работ различных современных абстракционистов». Анри ЭРО Критика любителю искусства Апрель 1972 г. - 1-я персональная выставка в галерее RG на улице Бонапарт. Свет и полет – неотъемлемые характеристики творчества этого художника. Птица возвращается, навязчивая, во многих композициях, где мазок абстракции есть поэтическая игра и искусная сборка форм, потоков света, проекций мечтаний, вибрирующих одухотворенностью, теплом, мягкостью. «Лето», «Vers la source», «Vent d'orage для струнного оркестра», «Véga» (большой круглый холст, довольно взрывной), «Chanson de Printemps» (с его взрывом желтый) и многие другие ткани необходимы. В этой очень свободной, но очень хорошо построенной картине есть вклад цветочных, крылатых и земных элементов, которые интенсивно вибрируют. Впечатление жизни, радости, покоя. Рева РЕМИ Статья опубликована в La revue moderne Рафи умеет оживлять поверхности своих композиций сначала тонкой игрой материи, а затем широкими ритмами, которые он разумно высвобождает из мотивов, проистекающих как из реальности, так и из его воображения. Не используя эффекта глубины, он предлагает перспективу своих конструкций только через цвет, нюансированный цвет, никогда не испорченный. Джон Чабанон Статья опубликована в The Painter Художник реализует себя во всей своей тотальности, доводит свое произведение до конца его замысла, а иногда и дальше, когда он несет в себе духовную напряженность как существенную движущую силу своего подхода. императивы, налагаемые затем на творца, доминируют над всеми случайностями, главным образом над теми, которые состоят в укрощении техники, предназначенной для выражения. Человеку с кистью, в данном случае Рафи, больше не нужно ждать вдохновения. Она в нем, и он может написать свою живописную поэму с простотой воплощенного жеста. Каждая из картин, которую посетитель обнаружит в ратуше 2-го округа, несет в себе частичку этой мистической страсти, воплощение которой формами и красками, начертанными на полотне, было для Рафи властной необходимостью. (...) Завитки, арабески, массы и напыления, генераторы света и эмоций, выражают внутренний мир, открытый другому, нашему, повседневному миру, в который раскрытие тайны чуткого сердца вносит редкую прелесть. Майкл БУТИН Директор и главный редактор L'Amateur d'Art Статья опубликована в L'Amateur d'Art № 702, март 1984 г. РАФИЯ За пределами видимого Мало смотреть на небо, надо идти выше, стремиться к ВСЕМУ и, носимый на крыльях воображения, летать в космической необъятности, соприкасаться с грозами в силе перед «бурей и громом грома», заимствование "Путь, который поднимается к синей звезде", быть ослепленным вселенной "полным огнем, всем пламенем", погрузиться в звездные пространства, где время упразднено, где формы становятся и находятся в напряжении , цвета. И, собрав урожай призрачных видений, вернуться в страну людей, чтобы познать таинственный «Дух леса», вибрировать целиком в ритме «Песни инков», улыбнуться обновлению, когда «Время оставило свою жизнь». пальто ветер, холод и дождь», молитесь с «Рождественской песней», улыбайтесь с птицами «Рая для моих родителей». Но и поддерживать пламя памяти о бесчисленных жертвах «геноцида», слушать Нану Мускури, когда она поет «Время вишен» поэта по имени Жан-Батист Клеман, потерявшего свою любовь в кровавые дни Коммуна. Вот вам и дух искусства Рафи. Основные цвета, противопоставленные друг другу с силой или дополняющие друг друга через черточку переходов в ломаных тонах, паста с осколками драгоценных камней, жестовая графика, которая, исходя из разума, несет руку, ритм во времени вечного движения; вот для фактуры, которая должна быть полностью такой, какая она есть, не похожа ни на какую другую. Наблюдаем ли мы феномен Рафи? История покажет. Неужели картина, которую мы видели, настолько исключительна, что, чтобы написать ее, мы измеряем суетой слов? На что мы отвечаем, ДА. Жак ДЮБУА Критика любителю искусства Статья опубликована в L'Amateur d'Art № 636 от 1 декабря 1978 г. Волшебный мир Рафи Богатство проработанной в глубину фактуры, яркость гармоний дополнительных цветов, соединяющихся в хроматической последовательности искусно модулированных пассажей, строгая упорядоченность объемов, справедливое распределение областей тени и света, холодных и теплых тонов, созвучных доминанта. И, несмотря на все это, проистекающее из очень длительного периода размышлений, уважения к строгой дисциплине, желания построить пространство, архитектором которого он является, картину, которая с самого начала кажется результатом спонтанности: Рафи, о котором мы знаем, что по совету Буало двадцать раз на мольберте он сдал свою работу. Но в самом деле, так ли удивительна эта живопись, которая из-за своего медленного созревания, кажется, происходит от жестикуляции? Конечно, нет, так как любой мотив или предмет, объективно воспринятый в настоящий момент, расширяется в Рафии до второй степени, степени субъективной, где он приобретает размеры и функции, которые ему придает воображение. Таким образом, внешний пейзаж становится внутренним пейзажем, такой персонаж проживает действие, происходящее в тайном я художника, который затем фиксирует его изображение на холсте. Все как бы объясняется этой спонтанностью, свидетельствующей о большом движении эмоции, бегстве в сон наяву, при этом разум не теряет там своих прав. Хоффман называл этим «вдохновением» тот момент, когда, придумывая фантастическую сказку, он ни разу не пожертвовал ради нее правилами написания. Художник параллельной вселенной, в которой красота воплощена во всех существах и вещах, Рафий знакомит нас с необъятностью своих пространств, где свет, исходящий из «Китайский фонарик и звездная пыль» заставляет нас стать свидетелями апофеоза «Авроры»_cc781905-5cde-3194-bb3b- 136bad5cf5, yellows лиловый, синий и зеленый в бесконечных оттенках смешиваются, а «Légende du Léman», обработанная в холодных тонах (сине-зеленый), соответствует минорному ладу какой-то горной мелодии. Иногда, возвращаясь к реальной форме, Рафи придает ей характер то вневременной, то фантастической. Таковы тогда: «Король гномов» (загадочный лик повелителя нечистой силы), «Фея и Русалка» (два женских лика, меряющих глазами свою злую силу). «Красная дама» чье платье сочетается с зеленью пространства, в котором она, кажется, мечтает, «La belle meunière», вызывающая в памяти серию песен, в которых Шуберт прославлял ее красоту, другие сюжеты, включая великолепный триптих «Однажды луна сказала мне». Счастлив Рафи, которому ночная звезда доверяет столько красивых вещей, и счастливы зрители, которым их предлагает художник. Такой представилась нам выставка этого живописца, недавно приглашенного мэрией 2-го округа в рамках культурной программы города Парижа. Жак ДЮБУА Критика любителю искусства Статья опубликована в L'Amateur d'Art под номером 703_cc781905-5cde-3194-bb3b-136bad5cf58d, апрель 1984 г. У Рафи есть трансцендентное видение реальности, которое он дополняет глубоким смыслом. Он выработал собственный изобразительный язык, который позволяет ему расшифровывать зрелище мира так, как ему нравится. Используя искусные сочетания арабесок и гармоничных тональных соотношений, художник создает произведения ослепительной полихромии, одновременно одухотворенные и трогательные. Непрекращающиеся раздумья живописца над своим искусством позволяли ему все дальше идти по пути упрощения и чистоты. Искрящиеся цвета с их удивительным зелено-голубым цветом заполняют холст и делают его взрывом интенсивности. Все сказано средствами, сведенными к их строжайшей сущности. В этой вселенной царит свет. Именно она дает ему весь его ритм, всю его музыку. Будучи прежде всего поэтом, Рафи владеет ключом к заколдованному миру магии и легенд, родственных старым валлийским сказкам. Его крылатые фантазии полны радужных отсветов и арпеджио, близких к фугам Баха или мелодиям Шуберта. Из этой вселенной поднимается пылкий гимн, посвященный луне, земле и дереву. То горький, то свирепый в «Genocide», нежный или легкий в «Chants d'oiseau» Raphy обладает даром сбивать нас с толку и уводить в другие места. Его поэтическое видение всегда сопровождается пылом. Вот почему он знал, как убедить и тронуть нас. Херманс МОЛИНА Статья опубликована в Vision sur les Arts № 129, октябрь-ноябрь 1979 г. Рафи, от мечты к реальности Когда летом 84 года я открыл для себя творения Рафи, меня уже поразила поэтическая сила цветовой тональности. Мой взгляд постепенно открылся для современного творчества, поэтому я имел честь встретиться с мастером в его мастерской в Ла-Боле в воскресенье мая 92 года. Я был тронут смирением этого художника и его страстным интересом ко всем формам творчества. художественное выражение мысли. Мы долго беседовали об истории современного искусства, умножая основные вехи, лежащие в основе пластической и графической эволюции последних столетий: вечный спор между формальным и духовным, Дюшаном и Бойсом, импрессионизмом и экспрессионизмом, кубизмом и конструктивизм… Генерирующий художник и катализатор страданий… Рафи — прежде всего наш волшебник страны Оз, художник света и прозрачности, блестяще сочетающий цвета всех радуг на земле. Он — сама жизнь, и его творение проникнуто необыкновенным эмоциональным талантом. Между абстракцией, свободой, воскресением он открывает нам сакральный смысл бытия. Помимо моих первых впечатлений, я стремился лучше понять прогресс этого исключительного художника, чтобы проанализировать его работы, достойные всех интересов и всех пластических исследований. Понять Рафи — не значит игнорировать его раны, чтобы не скрыть в истории человечества память о народе, изуродованном и опустошенном человеческой жестокостью. Рафия или признание Армении, пересечение трудных лет до кульминации богатого и обитаемого живописного произведения «Все мучения», но также и всех радостей существования. Любить картину Рафи — значит любить жизнь во всем ее абсолютном великолепии. Рафи — не грустный человек, его творение — прежде всего гимн вновь обретенной радости. Это образ красоты, взорвавшейся во множестве цветных пейзажей, сублимированных возрожденным лиризмом цвета. Он великий дирижер, организующий пространство своих полотен в балете и симфонии завитков, геометрических элементов, окропленных визионерским светом, купающихся в красноречивом и возвышенном ритме. Работа часто относится к потрясениям нашего существования и к земным явлениям, которые украшают нашу повседневную жизнь. В этом вальсе одиночества, где синий цвет океана разрывает холст в порыве меланхолического индиго, Рафи открывает нам путь к страсти благодаря творению, созданному и выполненному с абсолютной точностью и неизменной строгостью. Рафия или видение внезапного апокалипсиса между возрождением и идеализированным космосом, постоянно преображаемым жемчужиной удивительного воображения. Художник часто брался за свои старые полотна, чтобы придать им новую эмоцию, каждый раз достигая пароксизма совершенства. В этом удивительном вихре света или в абстракции движущихся геометрических фигур я созерцаю работы этого художника, который приглашает меня в бесконечный поиск духовности и постоянно обновляющейся медитации. Потребовалось бы большое художественное недобросовестность, чтобы не признать гениальности, таланта, полной гармонии, полученной в произведении, и организации форм, предстающих перед нами в игре основных красок. Человек большой щедрости наполняет свои работы широкими мистическими коннотациями, которые усиливают его формальные поиски духовного идеала, в котором доминирует католическая религия. Рафия, или чудо жизни, воскресения, доминирующие темы в христианстве... Он долго говорил со мной об аффективной и эмоциональной силе музыки, которая выступает как лейтмотив и становится очевидной в свете его произведений. Нет более прекрасной дани, чем этот «Корабль-призрак», столь дорогой Рихарду Вагнеру. Мы можем представить Рафи, украшающего театр Байройта* в реквиеме красок и аллегорий во славу его гениального создателя. В поисках утраченного времени, увековеченного Марселем Прустом, ностальгия по Востоку уже не та, что была раньше, и стигматы изгнания путешествуют по мысли и творчеству Рафи. чувства ушедшего прошлого? В этой нейтральной ничейной земле, где возвышенное соседствует с реальностью жизни, художник плетет звуковую паутину наших страданий, наших мечтаний, но также и наших надежд. Это великолепное послание Рафи. Рафи рассказывает мне о Сезанне, Кандинском, Шагале, его учителе и мастере Адаме… В моих глазах он достойный наследник этих крупных художников ХХ века. Тема птицы, единственный образный элемент абстрактных композиций, будет единственным связующим звеном между нашим хаотичным миром, раздираемым насилием, и раем этого художника. Жить, но жить, чтобы любить цвет в этой поэтической литании, где творение этого исключительного человека открывает нам двери жизни и страницы философской и универсальной мысли в порыве любви, окруженном волшебным ореолом крика надежды. . «Будь мастером и скульптором самого себя», как хорошо сказал Ницше, я бы сказал, что талант нельзя изобрести и что все зависит от любви и труда. * Байройт, немецкий город в Баварии, где Рихард Вагнер построил театр (Festspielhaus, финансируемый Людовиком II Баварским), предназначенный только для представления ЕГО ОПЕР. Кристоф ГАЛАР Выдержки из его диссертации по современному искусству - 30 мая 1992 г.

On pourrait résumer l’ambiance créée par l’ensemble des œuvres présentées par le mot éblouissement. Si Raphy dit de lui-même qu’il est un autodidacte, cela ne signifie en rien que son art puisse posséder quelque lacune, car au contraire il nous apparaît comme parfaitement au point, une technique irréprochable étant au service d’une inépuisable imagination. L’auteur avant de se lancer dans la peinture a longuement travaillé le dessin auprès du sculpteur Adam. < PRESSE RAPHY — искусство сегодняшнего дня Уже не в первый раз в этих колонках мы обращаем внимание на эту уверенность: творцы, создающие великое искусство нашего времени, не те, на ком светят прожекторы новостей. Мы также знаем, что читателю не терпится узнать имена тех, кто, кажется, призван принять посвящение этого непогрешимого искусствоведа времени. Контакт, который только что установился между Рафи и нами, слишком недавний, чтобы мы могли с уверенностью считать его одним из избранных потомков, хотя мы недалеко от этого, но что мы можем утверждать, так это то, что мы только что увиденное в присутствии его выставленных работ побуждает нас относиться к нему очень серьезно. Судя по всему, он, художник, очень серьезно относится к своей работе творческого человека, отдавая ей свое свободное время и все, что он носит в себе, возможности самовыражения. Это не он сказал нам, но тридцать или около того полотен, висевших на карнизах художественной галереи Рейнси, быстро убедили нас в этом, и мы оценили, что Рафи, приветствуя нас во время посещения его выставки, говорит только простые приветственные слова. . Настоящая краска не нуждается в болтовне. Этот сразу захватывает зрителя совершенством техники. Вкусный материал, без преувеличения толщины, вызывающий подозрение в игре бликов на тонах, получаемых чаще всего благодаря умелому использованию глазури. Это мастерское манипулирование цветом, безусловно, является важным преимуществом, но это лишь одно из многих достоинств, находящихся в распоряжении автора. Его ручная легкость позволяет ему без колебаний выражать внутреннюю поэзию, которая, по нашему мнению, глубоко тронула нас. Реальные или нереальные формы, объекты больше предполагаются, чем описываются, переплетение цветных ритмов, тонкая материя en контрапункт. Глубина без плоскостей. Легкость без сентиментальности. И за всем этим стоит безошибочная структура, без сомнения, плод очень долгой предшествующей работы. Ничего эксцентричного, но и ничего дежавю. Все это попахивает аутентичностью, оригинальностью, честностью. То, что делает Raphy, — это искусство сегодняшнего дня, непохожее ни на что, написанное в прошлом, но не отрицающее этого прошлого. Некоторые из великих композиций передают счастье, столь же далекое от жизнерадостности, как свет, омывающий произведение, удален от освещения. Короче говоря, именно этот поиск света, полученного без использования контрастов, то есть без обращения к черному, является отличительной чертой выставки, которая только что была показана в Рейнси. Все это результат многолетних усилий. Ранее мы говорили о «свободном времени», которое Рафи приходилось рисовать. Дело в том, что этот незаурядный человек, убежденный, но не хвастающийся, в важности своей миссии художника, ведет, как и все остальные, повседневную жизнь, занимаясь профессией, которая уже сама по себе очень увлекательна и не имеет ничего общего с «искусством». Он пожертвовал всем живописи. Он заслуживает того, что это приносит ему награду, которой заслуживает столько мужества, столько таланта. Художник реализует себя во всей своей тотальности, доводит свое произведение до конца его замысла, а иногда и дальше, когда он несет в себе духовную напряженность как существенную движущую силу своего подхода. императивы, налагаемые затем на творца, доминируют над всеми случайностями, главным образом над теми, которые состоят в укрощении техники, предназначенной для выражения. Человеку с кистью, в данном случае Рафи, больше не нужно ждать вдохновения. Она в нем, и он может написать свою живописную поэму с простотой воплощенного жеста. Каждая из картин, которую посетитель обнаружит в ратуше 2-го округа, несет в себе частичку этой мистической страсти, воплощение которой формами и красками, начертанными на полотне, было для Рафи властной необходимостью. Завитки, арабески, массы и напыления, генераторы света и эмоций, выражают внутренний мир, открытый другому, нашему, повседневному миру, в который раскрытие тайны чуткого сердца вносит редкую прелесть. Майкл БУТИН Директор и главный редактор L'Amateur d'Art Статья опубликована в L'Amateur d'Art № 634 от 1 ноября 1978 г. «Это настоящее открытие! Рафи, хотя и инженер-химик по профессии, но поистине совершенный живописец, один из лучших даже среди абстрактного направления, с каким изяществом, с каким величием также развертываются, переплетаются, сочетаются его круги, его завитки и какие чарующие краски! Мы дышим весной полными легкими». «Мы с самого начала ослеплены великолепием цветов. Тона, доведенные до максимума, тем не менее остаются светлыми по интенсивности, прозрачными. Это заклинание..." «В его произведениях часто повторяются темы птиц, иногда мистические, которые ведут его к преддверию рая с дивными огнями. Солнечные круги изобилуют так же часто, как и птицы... Его живопись очень лирична, тепла, и даже трудно найти ему аналогии среди работ различных современных абстракционистов». Анри ЭРО Критика любителю искусства Апрель 1972 г. - 1-я персональная выставка в галерее RG на улице Бонапарт. Свет и полет – неотъемлемые характеристики творчества этого художника. Птица возвращается, навязчивая, во многих композициях, где мазок абстракции есть поэтическая игра и искусная сборка форм, потоков света, проекций мечтаний, вибрирующих одухотворенностью, теплом, мягкостью. «Лето», «Vers la source», «Vent d'orage для струнного оркестра», «Véga» (большой круглый холст, довольно взрывной), «Chanson de Printemps» (с его взрывом желтый) и многие другие ткани необходимы. В этой очень свободной, но очень хорошо построенной картине есть вклад цветочных, крылатых и земных элементов, которые интенсивно вибрируют. Впечатление жизни, радости, покоя. Рева РЕМИ Статья опубликована в La revue moderne Рафи умеет оживлять поверхности своих композиций сначала тонкой игрой материи, а затем широкими ритмами, которые он разумно высвобождает из мотивов, проистекающих как из реальности, так и из его воображения. Не используя эффекта глубины, он предлагает перспективу своих конструкций только через цвет, нюансированный цвет, никогда не испорченный. Джон Чабанон Статья опубликована в The Painter Художник реализует себя во всей своей тотальности, доводит свое произведение до конца его замысла, а иногда и дальше, когда он несет в себе духовную напряженность как существенную движущую силу своего подхода. императивы, налагаемые затем на творца, доминируют над всеми случайностями, главным образом над теми, которые состоят в укрощении техники, предназначенной для выражения. Человеку с кистью, в данном случае Рафи, больше не нужно ждать вдохновения. Она в нем, и он может написать свою живописную поэму с простотой воплощенного жеста. Каждая из картин, которую посетитель обнаружит в ратуше 2-го округа, несет в себе частичку этой мистической страсти, воплощение которой формами и красками, начертанными на полотне, было для Рафи властной необходимостью. (...) Завитки, арабески, массы и напыления, генераторы света и эмоций, выражают внутренний мир, открытый другому, нашему, повседневному миру, в который раскрытие тайны чуткого сердца вносит редкую прелесть. Майкл БУТИН Директор и главный редактор L'Amateur d'Art Статья опубликована в L'Amateur d'Art № 702, март 1984 г. РАФИЯ За пределами видимого Мало смотреть на небо, надо идти выше, стремиться к ВСЕМУ и, носимый на крыльях воображения, летать в космической необъятности, соприкасаться с грозами в силе перед «бурей и громом грома», заимствование "Путь, который поднимается к синей звезде", быть ослепленным вселенной "полным огнем, всем пламенем", погрузиться в звездные пространства, где время упразднено, где формы становятся и находятся в напряжении , цвета. И, собрав урожай призрачных видений, вернуться в страну людей, чтобы познать таинственный «Дух леса», вибрировать целиком в ритме «Песни инков», улыбнуться обновлению, когда «Время оставило свою жизнь». пальто ветер, холод и дождь», молитесь с «Рождественской песней», улыбайтесь с птицами «Рая для моих родителей». Но и поддерживать пламя памяти о бесчисленных жертвах «геноцида», слушать Нану Мускури, когда она поет «Время вишен» поэта по имени Жан-Батист Клеман, потерявшего свою любовь в кровавые дни Коммуна. Вот вам и дух искусства Рафи. Основные цвета, противопоставленные друг другу с силой или дополняющие друг друга через черточку переходов в ломаных тонах, паста с осколками драгоценных камней, жестовая графика, которая, исходя из разума, несет руку, ритм во времени вечного движения; вот для фактуры, которая должна быть полностью такой, какая она есть, не похожа ни на какую другую. Наблюдаем ли мы феномен Рафи? История покажет. Неужели картина, которую мы видели, настолько исключительна, что, чтобы написать ее, мы измеряем суетой слов? На что мы отвечаем, ДА. Жак ДЮБУА Критика любителю искусства Статья опубликована в L'Amateur d'Art № 636 от 1 декабря 1978 г. Волшебный мир Рафи Богатство проработанной в глубину фактуры, яркость гармоний дополнительных цветов, соединяющихся в хроматической последовательности искусно модулированных пассажей, строгая упорядоченность объемов, справедливое распределение областей тени и света, холодных и теплых тонов, созвучных доминанта. И, несмотря на все это, проистекающее из очень длительного периода размышлений, уважения к строгой дисциплине, желания построить пространство, архитектором которого он является, картину, которая с самого начала кажется результатом спонтанности: Рафи, о котором мы знаем, что по совету Буало двадцать раз на мольберте он сдал свою работу. Но в самом деле, так ли удивительна эта живопись, которая из-за своего медленного созревания, кажется, происходит от жестикуляции? Конечно, нет, так как любой мотив или предмет, объективно воспринятый в настоящий момент, расширяется в Рафии до второй степени, степени субъективной, где он приобретает размеры и функции, которые ему придает воображение. Таким образом, внешний пейзаж становится внутренним пейзажем, такой персонаж проживает действие, происходящее в тайном я художника, который затем фиксирует его изображение на холсте. Все как бы объясняется этой спонтанностью, свидетельствующей о большом движении эмоции, бегстве в сон наяву, при этом разум не теряет там своих прав. Хоффман называл этим «вдохновением» тот момент, когда, придумывая фантастическую сказку, он ни разу не пожертвовал ради нее правилами написания. Художник параллельной вселенной, в которой красота воплощена во всех существах и вещах, Рафий знакомит нас с необъятностью своих пространств, где свет, исходящий из «Китайский фонарик и звездная пыль» заставляет нас стать свидетелями апофеоза «Авроры»_cc781905-5cde-3194-bb3b- 136bad5cf5, yellows лиловый, синий и зеленый в бесконечных оттенках смешиваются, а «Légende du Léman», обработанная в холодных тонах (сине-зеленый), соответствует минорному ладу какой-то горной мелодии. Иногда, возвращаясь к реальной форме, Рафи придает ей характер то вневременной, то фантастической. Таковы тогда: «Король гномов» (загадочный лик повелителя нечистой силы), «Фея и Русалка» (два женских лика, меряющих глазами свою злую силу). «Красная дама» чье платье сочетается с зеленью пространства, в котором она, кажется, мечтает, «La belle meunière», вызывающая в памяти серию песен, в которых Шуберт прославлял ее красоту, другие сюжеты, включая великолепный триптих «Однажды луна сказала мне». Счастлив Рафи, которому ночная звезда доверяет столько красивых вещей, и счастливы зрители, которым их предлагает художник. Такой представилась нам выставка этого живописца, недавно приглашенного мэрией 2-го округа в рамках культурной программы города Парижа. Жак ДЮБУА Критика любителю искусства Статья опубликована в L'Amateur d'Art под номером 703_cc781905-5cde-3194-bb3b-136bad5cf58d, апрель 1984 г. У Рафи есть трансцендентное видение реальности, которое он дополняет глубоким смыслом. Он выработал собственный изобразительный язык, который позволяет ему расшифровывать зрелище мира так, как ему нравится. Используя искусные сочетания арабесок и гармоничных тональных соотношений, художник создает произведения ослепительной полихромии, одновременно одухотворенные и трогательные. Непрекращающиеся раздумья живописца над своим искусством позволяли ему все дальше идти по пути упрощения и чистоты. Искрящиеся цвета с их удивительным зелено-голубым цветом заполняют холст и делают его взрывом интенсивности. Все сказано средствами, сведенными к их строжайшей сущности. В этой вселенной царит свет. Именно она дает ему весь его ритм, всю его музыку. Будучи прежде всего поэтом, Рафи владеет ключом к заколдованному миру магии и легенд, родственных старым валлийским сказкам. Его крылатые фантазии полны радужных отсветов и арпеджио, близких к фугам Баха или мелодиям Шуберта. Из этой вселенной поднимается пылкий гимн, посвященный луне, земле и дереву. То горький, то свирепый в «Genocide», нежный или легкий в «Chants d'oiseau» Raphy обладает даром сбивать нас с толку и уводить в другие места. Его поэтическое видение всегда сопровождается пылом. Вот почему он знал, как убедить и тронуть нас. Херманс МОЛИНА Статья опубликована в Vision sur les Arts № 129, октябрь-ноябрь 1979 г. Рафи, от мечты к реальности Когда летом 84 года я открыл для себя творения Рафи, меня уже поразила поэтическая сила цветовой тональности. Мой взгляд постепенно открылся для современного творчества, поэтому я имел честь встретиться с мастером в его мастерской в Ла-Боле в воскресенье мая 92 года. Я был тронут смирением этого художника и его страстным интересом ко всем формам творчества. художественное выражение мысли. Мы долго беседовали об истории современного искусства, умножая основные вехи, лежащие в основе пластической и графической эволюции последних столетий: вечный спор между формальным и духовным, Дюшаном и Бойсом, импрессионизмом и экспрессионизмом, кубизмом и конструктивизм… Генерирующий художник и катализатор страданий… Рафи — прежде всего наш волшебник страны Оз, художник света и прозрачности, блестяще сочетающий цвета всех радуг на земле. Он — сама жизнь, и его творение проникнуто необыкновенным эмоциональным талантом. Между абстракцией, свободой, воскресением он открывает нам сакральный смысл бытия. Помимо моих первых впечатлений, я стремился лучше понять прогресс этого исключительного художника, чтобы проанализировать его работы, достойные всех интересов и всех пластических исследований. Понять Рафи — не значит игнорировать его раны, чтобы не скрыть в истории человечества память о народе, изуродованном и опустошенном человеческой жестокостью. Рафия или признание Армении, пересечение трудных лет до кульминации богатого и обитаемого живописного произведения «Все мучения», но также и всех радостей существования. Любить картину Рафи — значит любить жизнь во всем ее абсолютном великолепии. Рафи — не грустный человек, его творение — прежде всего гимн вновь обретенной радости. Это образ красоты, взорвавшейся во множестве цветных пейзажей, сублимированных возрожденным лиризмом цвета. Он великий дирижер, организующий пространство своих полотен в балете и симфонии завитков, геометрических элементов, окропленных визионерским светом, купающихся в красноречивом и возвышенном ритме. Работа часто относится к потрясениям нашего существования и к земным явлениям, которые украшают нашу повседневную жизнь. В этом вальсе одиночества, где синий цвет океана разрывает холст в порыве меланхолического индиго, Рафи открывает нам путь к страсти благодаря творению, созданному и выполненному с абсолютной точностью и неизменной строгостью. Рафия или видение внезапного апокалипсиса между возрождением и идеализированным космосом, постоянно преображаемым жемчужиной удивительного воображения. Художник часто брался за свои старые полотна, чтобы придать им новую эмоцию, каждый раз достигая пароксизма совершенства. В этом удивительном вихре света или в абстракции движущихся геометрических фигур я созерцаю работы этого художника, который приглашает меня в бесконечный поиск духовности и постоянно обновляющейся медитации. Потребовалось бы большое художественное недобросовестность, чтобы не признать гениальности, таланта, полной гармонии, полученной в произведении, и организации форм, предстающих перед нами в игре основных красок. Человек большой щедрости наполняет свои работы широкими мистическими коннотациями, которые усиливают его формальные поиски духовного идеала, в котором доминирует католическая религия. Рафия, или чудо жизни, воскресения, доминирующие темы в христианстве... Он долго говорил со мной об аффективной и эмоциональной силе музыки, которая выступает как лейтмотив и становится очевидной в свете его произведений. Нет более прекрасной дани, чем этот «Корабль-призрак», столь дорогой Рихарду Вагнеру. Мы можем представить Рафи, украшающего театр Байройта* в реквиеме красок и аллегорий во славу его гениального создателя. В поисках утраченного времени, увековеченного Марселем Прустом, ностальгия по Востоку уже не та, что была раньше, и стигматы изгнания путешествуют по мысли и творчеству Рафи. чувства ушедшего прошлого? В этой нейтральной ничейной земле, где возвышенное соседствует с реальностью жизни, художник плетет звуковую паутину наших страданий, наших мечтаний, но также и наших надежд. Это великолепное послание Рафи. Рафи рассказывает мне о Сезанне, Кандинском, Шагале, его учителе и мастере Адаме… В моих глазах он достойный наследник этих крупных художников ХХ века. Тема птицы, единственный образный элемент абстрактных композиций, будет единственным связующим звеном между нашим хаотичным миром, раздираемым насилием, и раем этого художника. Жить, но жить, чтобы любить цвет в этой поэтической литании, где творение этого исключительного человека открывает нам двери жизни и страницы философской и универсальной мысли в порыве любви, окруженном волшебным ореолом крика надежды. . «Будь мастером и скульптором самого себя», как хорошо сказал Ницше, я бы сказал, что талант нельзя изобрести и что все зависит от любви и труда. * Байройт, немецкий город в Баварии, где Рихард Вагнер построил театр (Festspielhaus, финансируемый Людовиком II Баварским), предназначенный только для представления ЕГО ОПЕР. Кристоф ГАЛАР Выдержки из его диссертации по современному искусству - 30 мая 1992 г. RAPHY — искусство сегодняшнего дня Уже не в первый раз в этих колонках мы обращаем внимание на эту уверенность: творцы, создающие великое искусство нашего времени, не те, на ком светят прожекторы новостей. Мы также знаем, что читателю не терпится узнать имена тех, кто, кажется, призван принять посвящение этого непогрешимого искусствоведа времени. Контакт, который только что установился между Рафи и нами, слишком недавний, чтобы мы могли с уверенностью считать его одним из избранных потомков, хотя мы недалеко от этого, но что мы можем утверждать, так это то, что мы только что увиденное в присутствии его выставленных работ побуждает нас относиться к нему очень серьезно. Судя по всему, он, художник, очень серьезно относится к своей работе творческого человека, отдавая ей свое свободное время и все, что он носит в себе, возможности самовыражения. Это не он сказал нам, но тридцать или около того полотен, висевших на карнизах художественной галереи Рейнси, быстро убедили нас в этом, и мы оценили, что Рафи, приветствуя нас во время посещения его выставки, говорит только простые приветственные слова. . Настоящая краска не нуждается в болтовне. Этот сразу захватывает зрителя совершенством техники. Вкусный материал, без преувеличения толщины, вызывающий подозрение в игре бликов на тонах, получаемых чаще всего благодаря умелому использованию глазури. Это мастерское манипулирование цветом, безусловно, является важным преимуществом, но это лишь одно из многих достоинств, находящихся в распоряжении автора. Его ручная легкость позволяет ему без колебаний выражать внутреннюю поэзию, которая, по нашему мнению, глубоко тронула нас. Реальные или нереальные формы, объекты больше предполагаются, чем описываются, переплетение цветных ритмов, тонкая материя en контрапункт. Глубина без плоскостей. Легкость без сентиментальности. И за всем этим стоит безошибочная структура, без сомнения, плод очень долгой предшествующей работы. Ничего эксцентричного, но и ничего дежавю. Все это попахивает аутентичностью, оригинальностью, честностью. То, что делает Raphy, — это искусство сегодняшнего дня, непохожее ни на что, написанное в прошлом, но не отрицающее этого прошлого. Некоторые из великих композиций передают счастье, столь же далекое от жизнерадостности, как свет, омывающий произведение, удален от освещения. Короче говоря, именно этот поиск света, полученного без использования контрастов, то есть без обращения к черному, является отличительной чертой выставки, которая только что была показана в Рейнси. Все это результат многолетних усилий. Ранее мы говорили о «свободном времени», которое Рафи приходилось рисовать. Дело в том, что этот незаурядный человек, убежденный, но не хвастающийся, в важности своей миссии художника, ведет, как и все остальные, повседневную жизнь, занимаясь профессией, которая уже сама по себе очень увлекательна и не имеет ничего общего с «искусством». Он пожертвовал всем живописи. Он заслуживает того, что это приносит ему награду, которой заслуживает столько мужества, столько таланта. Художник реализует себя во всей своей тотальности, доводит свое произведение до конца его замысла, а иногда и дальше, когда он несет в себе духовную напряженность как существенную движущую силу своего подхода. императивы, налагаемые затем на творца, доминируют над всеми случайностями, главным образом над теми, которые состоят в укрощении техники, предназначенной для выражения. Человеку с кистью, в данном случае Рафи, больше не нужно ждать вдохновения. Она в нем, и он может написать свою живописную поэму с простотой воплощенного жеста. Каждая из картин, которую посетитель обнаружит в ратуше 2-го округа, несет в себе частичку этой мистической страсти, воплощение которой формами и красками, начертанными на полотне, было для Рафи властной необходимостью. Завитки, арабески, массы и напыления, генераторы света и эмоций, выражают внутренний мир, открытый другому, нашему, повседневному миру, в который раскрытие тайны чуткого сердца вносит редкую прелесть. Майкл БУТИН Директор и главный редактор L'Amateur d'Art Статья опубликована в L'Amateur d'Art № 634 от 1 ноября 1978 г. «Это настоящее открытие! Рафи, хотя и инженер-химик по профессии, но поистине совершенный живописец, один из лучших даже среди абстрактного направления, с каким изяществом, с каким величием также развертываются, переплетаются, сочетаются его круги, его завитки и какие чарующие краски! Мы дышим весной полными легкими». «Мы с самого начала ослеплены великолепием цветов. Тона, доведенные до максимума, тем не менее остаются светлыми по интенсивности, прозрачными. Это заклинание..." «В его произведениях часто повторяются темы птиц, иногда мистические, которые ведут его к преддверию рая с дивными огнями. Солнечные круги изобилуют так же часто, как и птицы... Его живопись очень лирична, тепла, и даже трудно найти ему аналогии среди работ различных современных абстракционистов». Анри ЭРО Критика любителю искусства Апрель 1972 г. - 1-я персональная выставка в галерее RG на улице Бонапарт. Свет и полет – неотъемлемые характеристики творчества этого художника. Птица возвращается, навязчивая, во многих композициях, где мазок абстракции есть поэтическая игра и искусная сборка форм, потоков света, проекций мечтаний, вибрирующих одухотворенностью, теплом, мягкостью. «Лето», «Vers la source», «Vent d'orage для струнного оркестра», «Véga» (большой круглый холст, довольно взрывной), «Chanson de Printemps» (с его взрывом желтый) и многие другие ткани необходимы. В этой очень свободной, но очень хорошо построенной картине есть вклад цветочных, крылатых и земных элементов, которые интенсивно вибрируют. Впечатление жизни, радости, покоя. Рева РЕМИ Статья опубликована в La revue moderne Рафи умеет оживлять поверхности своих композиций сначала тонкой игрой материи, а затем широкими ритмами, которые он разумно высвобождает из мотивов, проистекающих как из реальности, так и из его воображения. Не используя эффекта глубины, он предлагает перспективу своих конструкций только через цвет, нюансированный цвет, никогда не испорченный. Джон Чабанон Статья опубликована в The Painter Художник реализует себя во всей своей тотальности, доводит свое произведение до конца его замысла, а иногда и дальше, когда он несет в себе духовную напряженность как существенную движущую силу своего подхода. императивы, налагаемые затем на творца, доминируют над всеми случайностями, главным образом над теми, которые состоят в укрощении техники, предназначенной для выражения. Человеку с кистью, в данном случае Рафи, больше не нужно ждать вдохновения. Она в нем, и он может написать свою живописную поэму с простотой воплощенного жеста. Каждая из картин, которую посетитель обнаружит в ратуше 2-го округа, несет в себе частичку этой мистической страсти, воплощение которой формами и красками, начертанными на полотне, было для Рафи властной необходимостью. (...) Завитки, арабески, массы и напыления, генераторы света и эмоций, выражают внутренний мир, открытый другому, нашему, повседневному миру, в который раскрытие тайны чуткого сердца вносит редкую прелесть. Майкл БУТИН Директор и главный редактор L'Amateur d'Art Статья опубликована в L'Amateur d'Art № 702, март 1984 г. РАФИЯ За пределами видимого Мало смотреть на небо, надо идти выше, стремиться к ВСЕМУ и, носимый на крыльях воображения, летать в космической необъятности, соприкасаться с грозами в силе перед «бурей и громом грома», заимствование "Путь, который поднимается к синей звезде", быть ослепленным вселенной "полным огнем, всем пламенем", погрузиться в звездные пространства, где время упразднено, где формы становятся и находятся в напряжении , цвета. И, собрав урожай призрачных видений, вернуться в страну людей, чтобы познать таинственный «Дух леса», вибрировать целиком в ритме «Песни инков», улыбнуться обновлению, когда «Время оставило свою жизнь». пальто ветер, холод и дождь», молитесь с «Рождественской песней», улыбайтесь с птицами «Рая для моих родителей». Но и поддерживать пламя памяти о бесчисленных жертвах «геноцида», слушать Нану Мускури, когда она поет «Время вишен» поэта по имени Жан-Батист Клеман, потерявшего свою любовь в кровавые дни Коммуна. Вот вам и дух искусства Рафи. Основные цвета, противопоставленные друг другу с силой или дополняющие друг друга через черточку переходов в ломаных тонах, паста с осколками драгоценных камней, жестовая графика, которая, исходя из разума, несет руку, ритм во времени вечного движения; вот для фактуры, которая должна быть полностью такой, какая она есть, не похожа ни на какую другую. Наблюдаем ли мы феномен Рафи? История покажет. Неужели картина, которую мы видели, настолько исключительна, что, чтобы написать ее, мы измеряем суетой слов? На что мы отвечаем, ДА. Жак ДЮБУА Критика любителю искусства Статья опубликована в L'Amateur d'Art № 636 от 1 декабря 1978 г. Волшебный мир Рафи Богатство проработанной в глубину фактуры, яркость гармоний дополнительных цветов, соединяющихся в хроматической последовательности искусно модулированных пассажей, строгая упорядоченность объемов, справедливое распределение областей тени и света, холодных и теплых тонов, созвучных доминанта. И, несмотря на все это, проистекающее из очень длительного периода размышлений, уважения к строгой дисциплине, желания построить пространство, архитектором которого он является, картину, которая с самого начала кажется результатом спонтанности: Рафи, о котором мы знаем, что по совету Буало двадцать раз на мольберте он сдал свою работу. Но в самом деле, так ли удивительна эта живопись, которая из-за своего медленного созревания, кажется, происходит от жестикуляции? Конечно, нет, так как любой мотив или предмет, объективно воспринятый в настоящий момент, расширяется в Рафии до второй степени, степени субъективной, где он приобретает размеры и функции, которые ему придает воображение. Таким образом, внешний пейзаж становится внутренним пейзажем, такой персонаж проживает действие, происходящее в тайном я художника, который затем фиксирует его изображение на холсте. Все как бы объясняется этой спонтанностью, свидетельствующей о большом движении эмоции, бегстве в сон наяву, при этом разум не теряет там своих прав. Хоффман называл этим «вдохновением» тот момент, когда, придумывая фантастическую сказку, он ни разу не пожертвовал ради нее правилами написания. Художник параллельной вселенной, в которой красота воплощена во всех существах и вещах, Рафий знакомит нас с необъятностью своих пространств, где свет, исходящий из «Китайский фонарик и звездная пыль» заставляет нас стать свидетелями апофеоза «Авроры»_cc781905-5cde-3194-bb3b- 136bad5cf5, yellows лиловый, синий и зеленый в бесконечных оттенках смешиваются, а «Légende du Léman», обработанная в холодных тонах (сине-зеленый), соответствует минорному ладу какой-то горной мелодии. Иногда, возвращаясь к реальной форме, Рафи придает ей характер то вневременной, то фантастической. Таковы тогда: «Король гномов» (загадочный лик повелителя нечистой силы), «Фея и Русалка» (два женских лика, меряющих глазами свою злую силу). «Красная дама» чье платье сочетается с зеленью пространства, в котором она, кажется, мечтает, «La belle meunière», вызывающая в памяти серию песен, в которых Шуберт прославлял ее красоту, другие сюжеты, включая великолепный триптих «Однажды луна сказала мне». Счастлив Рафи, которому ночная звезда доверяет столько красивых вещей, и счастливы зрители, которым их предлагает художник. Такой представилась нам выставка этого живописца, недавно приглашенного мэрией 2-го округа в рамках культурной программы города Парижа. Жак ДЮБУА Критика любителю искусства Статья опубликована в L'Amateur d'Art под номером 703_cc781905-5cde-3194-bb3b-136bad5cf58d, апрель 1984 г. У Рафи есть трансцендентное видение реальности, которое он дополняет глубоким смыслом. Он выработал собственный изобразительный язык, который позволяет ему расшифровывать зрелище мира так, как ему нравится. Используя искусные сочетания арабесок и гармоничных тональных соотношений, художник создает произведения ослепительной полихромии, одновременно одухотворенные и трогательные. Непрекращающиеся раздумья живописца над своим искусством позволяли ему все дальше идти по пути упрощения и чистоты. Искрящиеся цвета с их удивительным зелено-голубым цветом заполняют холст и делают его взрывом интенсивности. Все сказано средствами, сведенными к их строжайшей сущности. В этой вселенной царит свет. Именно она дает ему весь его ритм, всю его музыку. Будучи прежде всего поэтом, Рафи владеет ключом к заколдованному миру магии и легенд, родственных старым валлийским сказкам. Его крылатые фантазии полны радужных отсветов и арпеджио, близких к фугам Баха или мелодиям Шуберта. Из этой вселенной поднимается пылкий гимн, посвященный луне, земле и дереву. То горький, то свирепый в «Genocide», нежный или легкий в «Chants d'oiseau» Raphy обладает даром сбивать нас с толку и уводить в другие места. Его поэтическое видение всегда сопровождается пылом. Вот почему он знал, как убедить и тронуть нас. Херманс МОЛИНА Статья опубликована в Vision sur les Arts № 129, октябрь-ноябрь 1979 г. Рафи, от мечты к реальности Когда летом 84 года я открыл для себя творения Рафи, меня уже поразила поэтическая сила цветовой тональности. Мой взгляд постепенно открылся для современного творчества, поэтому я имел честь встретиться с мастером в его мастерской в Ла-Боле в воскресенье мая 92 года. Я был тронут смирением этого художника и его страстным интересом ко всем формам творчества. художественное выражение мысли. Мы долго беседовали об истории современного искусства, умножая основные вехи, лежащие в основе пластической и графической эволюции последних столетий: вечный спор между формальным и духовным, Дюшаном и Бойсом, импрессионизмом и экспрессионизмом, кубизмом и конструктивизм… Генерирующий художник и катализатор страданий… Рафи — прежде всего наш волшебник страны Оз, художник света и прозрачности, блестяще сочетающий цвета всех радуг на земле. Он — сама жизнь, и его творение проникнуто необыкновенным эмоциональным талантом. Между абстракцией, свободой, воскресением он открывает нам сакральный смысл бытия. Помимо моих первых впечатлений, я стремился лучше понять прогресс этого исключительного художника, чтобы проанализировать его работы, достойные всех интересов и всех пластических исследований. Понять Рафи — не значит игнорировать его раны, чтобы не скрыть в истории человечества память о народе, изуродованном и опустошенном человеческой жестокостью. Рафия или признание Армении, пересечение трудных лет до кульминации богатого и обитаемого живописного произведения «Все мучения», но также и всех радостей существования. Любить картину Рафи — значит любить жизнь во всем ее абсолютном великолепии. Рафи — не грустный человек, его творение — прежде всего гимн вновь обретенной радости. Это образ красоты, взорвавшейся во множестве цветных пейзажей, сублимированных возрожденным лиризмом цвета. Он великий дирижер, организующий пространство своих полотен в балете и симфонии завитков, геометрических элементов, окропленных визионерским светом, купающихся в красноречивом и возвышенном ритме. Работа часто относится к потрясениям нашего существования и к земным явлениям, которые украшают нашу повседневную жизнь. В этом вальсе одиночества, где синий цвет океана разрывает холст в порыве меланхолического индиго, Рафи открывает нам путь к страсти благодаря творению, созданному и выполненному с абсолютной точностью и неизменной строгостью. Рафия или видение внезапного апокалипсиса между возрождением и идеализированным космосом, постоянно преображаемым жемчужиной удивительного воображения. Художник часто брался за свои старые полотна, чтобы придать им новую эмоцию, каждый раз достигая пароксизма совершенства. В этом удивительном вихре света или в абстракции движущихся геометрических фигур я созерцаю работы этого художника, который приглашает меня в бесконечный поиск духовности и постоянно обновляющейся медитации. Потребовалось бы большое художественное недобросовестность, чтобы не признать гениальности, таланта, полной гармонии, полученной в произведении, и организации форм, предстающих перед нами в игре основных красок. Человек большой щедрости наполняет свои работы широкими мистическими коннотациями, которые усиливают его формальные поиски духовного идеала, в котором доминирует католическая религия. Рафия, или чудо жизни, воскресения, доминирующие темы в христианстве... Он долго говорил со мной об аффективной и эмоциональной силе музыки, которая выступает как лейтмотив и становится очевидной в свете его произведений. Нет более прекрасной дани, чем этот «Корабль-призрак», столь дорогой Рихарду Вагнеру. Мы можем представить Рафи, украшающего театр Байройта* в реквиеме красок и аллегорий во славу его гениального создателя. В поисках утраченного времени, увековеченного Марселем Прустом, ностальгия по Востоку уже не та, что была раньше, и стигматы изгнания путешествуют по мысли и творчеству Рафи. чувства ушедшего прошлого? В этой нейтральной ничейной земле, где возвышенное соседствует с реальностью жизни, художник плетет звуковую паутину наших страданий, наших мечтаний, но также и наших надежд. Это великолепное послание Рафи. Рафи рассказывает мне о Сезанне, Кандинском, Шагале, его учителе и мастере Адаме… В моих глазах он достойный наследник этих крупных художников ХХ века. Тема птицы, единственный образный элемент абстрактных композиций, будет единственным связующим звеном между нашим хаотичным миром, раздираемым насилием, и раем этого художника. Жить, но жить, чтобы любить цвет в этой поэтической литании, где творение этого исключительного человека открывает нам двери жизни и страницы философской и универсальной мысли в порыве любви, окруженном волшебным ореолом крика надежды. . «Будь мастером и скульптором самого себя», как хорошо сказал Ницше, я бы сказал, что талант нельзя изобрести и что все зависит от любви и труда. * Байройт, немецкий город в Баварии, где Рихард Вагнер построил театр (Festspielhaus, финансируемый Людовиком II Баварским), предназначенный только для представления ЕГО ОПЕР. Кристоф ГАЛАР Выдержки из его диссертации по современному искусству - 30 мая 1992 г.

Projet de mosaïque pour décorer le parvis de l'Hotel de ville de La Baule présenté en 1985 КАРТИНЫ Мозаичный проект для города Ла-Боль

Ce que fait Raphy, c'est l'art d'aujourd'hui, ne ressemblant à rien de ce qui s'est peint dans le passé, mais ne reniant pas ce passé. Nous avons apprécié que Raphy, nous accueillant lors de la visite de son exposition, ne prononce que de simples paroles de bienvenue. La vraie peinture n'a pas besoin de baratin. < PRESSE RAPHY — искусство сегодняшнего дня Уже не в первый раз в этих колонках мы обращаем внимание на эту уверенность: творцы, создающие великое искусство нашего времени, не те, на ком светят прожекторы новостей. Мы также знаем, что читателю не терпится узнать имена тех, кто, кажется, призван принять посвящение этого непогрешимого искусствоведа времени. Контакт, который только что установился между Рафи и нами, слишком недавний, чтобы мы могли с уверенностью считать его одним из избранных потомков, хотя мы недалеко от этого, но что мы можем утверждать, так это то, что мы только что увиденное в присутствии его выставленных работ побуждает нас относиться к нему очень серьезно. Судя по всему, он, художник, очень серьезно относится к своей работе творческого человека, отдавая ей свое свободное время и все, что он носит в себе, возможности самовыражения. Это не он сказал нам, но тридцать или около того полотен, висевших на карнизах художественной галереи Рейнси, быстро убедили нас в этом, и мы оценили, что Рафи, приветствуя нас во время посещения его выставки, говорит только простые приветственные слова. . Настоящая краска не нуждается в болтовне. Этот сразу захватывает зрителя совершенством техники. Вкусный материал, без преувеличения толщины, вызывающий подозрение в игре бликов на тонах, получаемых чаще всего благодаря умелому использованию глазури. Это мастерское манипулирование цветом, безусловно, является важным преимуществом, но это лишь одно из многих достоинств, находящихся в распоряжении автора. Его ручная легкость позволяет ему без колебаний выражать внутреннюю поэзию, которая, по нашему мнению, глубоко тронула нас. Реальные или нереальные формы, объекты больше предполагаются, чем описываются, переплетение цветных ритмов, тонкая материя en контрапункт. Глубина без плоскостей. Легкость без сентиментальности. И за всем этим стоит безошибочная структура, без сомнения, плод очень долгой предшествующей работы. Ничего эксцентричного, но и ничего дежавю. Все это попахивает аутентичностью, оригинальностью, честностью. То, что делает Raphy, — это искусство сегодняшнего дня, непохожее ни на что, написанное в прошлом, но не отрицающее этого прошлого. Некоторые из великих композиций передают счастье, столь же далекое от жизнерадостности, как свет, омывающий произведение, удален от освещения. Короче говоря, именно этот поиск света, полученного без использования контрастов, то есть без обращения к черному, является отличительной чертой выставки, которая только что была показана в Рейнси. Все это результат многолетних усилий. Ранее мы говорили о «свободном времени», которое Рафи приходилось рисовать. Дело в том, что этот незаурядный человек, убежденный, но не хвастающийся, в важности своей миссии художника, ведет, как и все остальные, повседневную жизнь, занимаясь профессией, которая уже сама по себе очень увлекательна и не имеет ничего общего с «искусством». Он пожертвовал всем живописи. Он заслуживает того, что это приносит ему награду, которой заслуживает столько мужества, столько таланта. Художник реализует себя во всей своей тотальности, доводит свое произведение до конца его замысла, а иногда и дальше, когда он несет в себе духовную напряженность как существенную движущую силу своего подхода. императивы, налагаемые затем на творца, доминируют над всеми случайностями, главным образом над теми, которые состоят в укрощении техники, предназначенной для выражения. Человеку с кистью, в данном случае Рафи, больше не нужно ждать вдохновения. Она в нем, и он может написать свою живописную поэму с простотой воплощенного жеста. Каждая из картин, которую посетитель обнаружит в ратуше 2-го округа, несет в себе частичку этой мистической страсти, воплощение которой формами и красками, начертанными на полотне, было для Рафи властной необходимостью. Завитки, арабески, массы и напыления, генераторы света и эмоций, выражают внутренний мир, открытый другому, нашему, повседневному миру, в который раскрытие тайны чуткого сердца вносит редкую прелесть. Майкл БУТИН Директор и главный редактор L'Amateur d'Art Статья опубликована в L'Amateur d'Art № 634 от 1 ноября 1978 г. «Это настоящее открытие! Рафи, хотя и инженер-химик по профессии, но поистине совершенный живописец, один из лучших даже среди абстрактного направления, с каким изяществом, с каким величием также развертываются, переплетаются, сочетаются его круги, его завитки и какие чарующие краски! Мы дышим весной полными легкими». «Мы с самого начала ослеплены великолепием цветов. Тона, доведенные до максимума, тем не менее остаются светлыми по интенсивности, прозрачными. Это заклинание..." «В его произведениях часто повторяются темы птиц, иногда мистические, которые ведут его к преддверию рая с дивными огнями. Солнечные круги изобилуют так же часто, как и птицы... Его живопись очень лирична, тепла, и даже трудно найти ему аналогии среди работ различных современных абстракционистов». Анри ЭРО Критика любителю искусства Апрель 1972 г. - 1-я персональная выставка в галерее RG на улице Бонапарт. Свет и полет – неотъемлемые характеристики творчества этого художника. Птица возвращается, навязчивая, во многих композициях, где мазок абстракции есть поэтическая игра и искусная сборка форм, потоков света, проекций мечтаний, вибрирующих одухотворенностью, теплом, мягкостью. «Лето», «Vers la source», «Vent d'orage для струнного оркестра», «Véga» (большой круглый холст, довольно взрывной), «Chanson de Printemps» (с его взрывом желтый) и многие другие ткани необходимы. В этой очень свободной, но очень хорошо построенной картине есть вклад цветочных, крылатых и земных элементов, которые интенсивно вибрируют. Впечатление жизни, радости, покоя. Рева РЕМИ Статья опубликована в La revue moderne Рафи умеет оживлять поверхности своих композиций сначала тонкой игрой материи, а затем широкими ритмами, которые он разумно высвобождает из мотивов, проистекающих как из реальности, так и из его воображения. Не используя эффекта глубины, он предлагает перспективу своих конструкций только через цвет, нюансированный цвет, никогда не испорченный. Джон Чабанон Статья опубликована в The Painter Художник реализует себя во всей своей тотальности, доводит свое произведение до конца его замысла, а иногда и дальше, когда он несет в себе духовную напряженность как существенную движущую силу своего подхода. императивы, налагаемые затем на творца, доминируют над всеми случайностями, главным образом над теми, которые состоят в укрощении техники, предназначенной для выражения. Человеку с кистью, в данном случае Рафи, больше не нужно ждать вдохновения. Она в нем, и он может написать свою живописную поэму с простотой воплощенного жеста. Каждая из картин, которую посетитель обнаружит в ратуше 2-го округа, несет в себе частичку этой мистической страсти, воплощение которой формами и красками, начертанными на полотне, было для Рафи властной необходимостью. (...) Завитки, арабески, массы и напыления, генераторы света и эмоций, выражают внутренний мир, открытый другому, нашему, повседневному миру, в который раскрытие тайны чуткого сердца вносит редкую прелесть. Майкл БУТИН Директор и главный редактор L'Amateur d'Art Статья опубликована в L'Amateur d'Art № 702, март 1984 г. РАФИЯ За пределами видимого Мало смотреть на небо, надо идти выше, стремиться к ВСЕМУ и, носимый на крыльях воображения, летать в космической необъятности, соприкасаться с грозами в силе перед «бурей и громом грома», заимствование "Путь, который поднимается к синей звезде", быть ослепленным вселенной "полным огнем, всем пламенем", погрузиться в звездные пространства, где время упразднено, где формы становятся и находятся в напряжении , цвета. И, собрав урожай призрачных видений, вернуться в страну людей, чтобы познать таинственный «Дух леса», вибрировать целиком в ритме «Песни инков», улыбнуться обновлению, когда «Время оставило свою жизнь». пальто ветер, холод и дождь», молитесь с «Рождественской песней», улыбайтесь с птицами «Рая для моих родителей». Но и поддерживать пламя памяти о бесчисленных жертвах «геноцида», слушать Нану Мускури, когда она поет «Время вишен» поэта по имени Жан-Батист Клеман, потерявшего свою любовь в кровавые дни Коммуна. Вот вам и дух искусства Рафи. Основные цвета, противопоставленные друг другу с силой или дополняющие друг друга через черточку переходов в ломаных тонах, паста с осколками драгоценных камней, жестовая графика, которая, исходя из разума, несет руку, ритм во времени вечного движения; вот для фактуры, которая должна быть полностью такой, какая она есть, не похожа ни на какую другую. Наблюдаем ли мы феномен Рафи? История покажет. Неужели картина, которую мы видели, настолько исключительна, что, чтобы написать ее, мы измеряем суетой слов? На что мы отвечаем, ДА. Жак ДЮБУА Критика любителю искусства Статья опубликована в L'Amateur d'Art № 636 от 1 декабря 1978 г. Волшебный мир Рафи Богатство проработанной в глубину фактуры, яркость гармоний дополнительных цветов, соединяющихся в хроматической последовательности искусно модулированных пассажей, строгая упорядоченность объемов, справедливое распределение областей тени и света, холодных и теплых тонов, созвучных доминанта. И, несмотря на все это, проистекающее из очень длительного периода размышлений, уважения к строгой дисциплине, желания построить пространство, архитектором которого он является, картину, которая с самого начала кажется результатом спонтанности: Рафи, о котором мы знаем, что по совету Буало двадцать раз на мольберте он сдал свою работу. Но в самом деле, так ли удивительна эта живопись, которая из-за своего медленного созревания, кажется, происходит от жестикуляции? Конечно, нет, так как любой мотив или предмет, объективно воспринятый в настоящий момент, расширяется в Рафии до второй степени, степени субъективной, где он приобретает размеры и функции, которые ему придает воображение. Таким образом, внешний пейзаж становится внутренним пейзажем, такой персонаж проживает действие, происходящее в тайном я художника, который затем фиксирует его изображение на холсте. Все как бы объясняется этой спонтанностью, свидетельствующей о большом движении эмоции, бегстве в сон наяву, при этом разум не теряет там своих прав. Хоффман называл этим «вдохновением» тот момент, когда, придумывая фантастическую сказку, он ни разу не пожертвовал ради нее правилами написания. Художник параллельной вселенной, в которой красота воплощена во всех существах и вещах, Рафий знакомит нас с необъятностью своих пространств, где свет, исходящий из «Китайский фонарик и звездная пыль» заставляет нас стать свидетелями апофеоза «Авроры»_cc781905-5cde-3194-bb3b- 136bad5cf5, yellows лиловый, синий и зеленый в бесконечных оттенках смешиваются, а «Légende du Léman», обработанная в холодных тонах (сине-зеленый), соответствует минорному ладу какой-то горной мелодии. Иногда, возвращаясь к реальной форме, Рафи придает ей характер то вневременной, то фантастической. Таковы тогда: «Король гномов» (загадочный лик повелителя нечистой силы), «Фея и Русалка» (два женских лика, меряющих глазами свою злую силу). «Красная дама» чье платье сочетается с зеленью пространства, в котором она, кажется, мечтает, «La belle meunière», вызывающая в памяти серию песен, в которых Шуберт прославлял ее красоту, другие сюжеты, включая великолепный триптих «Однажды луна сказала мне». Счастлив Рафи, которому ночная звезда доверяет столько красивых вещей, и счастливы зрители, которым их предлагает художник. Такой представилась нам выставка этого живописца, недавно приглашенного мэрией 2-го округа в рамках культурной программы города Парижа. Жак ДЮБУА Критика любителю искусства Статья опубликована в L'Amateur d'Art под номером 703_cc781905-5cde-3194-bb3b-136bad5cf58d, апрель 1984 г. У Рафи есть трансцендентное видение реальности, которое он дополняет глубоким смыслом. Он выработал собственный изобразительный язык, который позволяет ему расшифровывать зрелище мира так, как ему нравится. Используя искусные сочетания арабесок и гармоничных тональных соотношений, художник создает произведения ослепительной полихромии, одновременно одухотворенные и трогательные. Непрекращающиеся раздумья живописца над своим искусством позволяли ему все дальше идти по пути упрощения и чистоты. Искрящиеся цвета с их удивительным зелено-голубым цветом заполняют холст и делают его взрывом интенсивности. Все сказано средствами, сведенными к их строжайшей сущности. В этой вселенной царит свет. Именно она дает ему весь его ритм, всю его музыку. Будучи прежде всего поэтом, Рафи владеет ключом к заколдованному миру магии и легенд, родственных старым валлийским сказкам. Его крылатые фантазии полны радужных отсветов и арпеджио, близких к фугам Баха или мелодиям Шуберта. Из этой вселенной поднимается пылкий гимн, посвященный луне, земле и дереву. То горький, то свирепый в «Genocide», нежный или легкий в «Chants d'oiseau» Raphy обладает даром сбивать нас с толку и уводить в другие места. Его поэтическое видение всегда сопровождается пылом. Вот почему он знал, как убедить и тронуть нас. Херманс МОЛИНА Статья опубликована в Vision sur les Arts № 129, октябрь-ноябрь 1979 г. Рафи, от мечты к реальности Когда летом 84 года я открыл для себя творения Рафи, меня уже поразила поэтическая сила цветовой тональности. Мой взгляд постепенно открылся для современного творчества, поэтому я имел честь встретиться с мастером в его мастерской в Ла-Боле в воскресенье мая 92 года. Я был тронут смирением этого художника и его страстным интересом ко всем формам творчества. художественное выражение мысли. Мы долго беседовали об истории современного искусства, умножая основные вехи, лежащие в основе пластической и графической эволюции последних столетий: вечный спор между формальным и духовным, Дюшаном и Бойсом, импрессионизмом и экспрессионизмом, кубизмом и конструктивизм… Генерирующий художник и катализатор страданий… Рафи — прежде всего наш волшебник страны Оз, художник света и прозрачности, блестяще сочетающий цвета всех радуг на земле. Он — сама жизнь, и его творение проникнуто необыкновенным эмоциональным талантом. Между абстракцией, свободой, воскресением он открывает нам сакральный смысл бытия. Помимо моих первых впечатлений, я стремился лучше понять прогресс этого исключительного художника, чтобы проанализировать его работы, достойные всех интересов и всех пластических исследований. Понять Рафи — не значит игнорировать его раны, чтобы не скрыть в истории человечества память о народе, изуродованном и опустошенном человеческой жестокостью. Рафия или признание Армении, пересечение трудных лет до кульминации богатого и обитаемого живописного произведения «Все мучения», но также и всех радостей существования. Любить картину Рафи — значит любить жизнь во всем ее абсолютном великолепии. Рафи — не грустный человек, его творение — прежде всего гимн вновь обретенной радости. Это образ красоты, взорвавшейся во множестве цветных пейзажей, сублимированных возрожденным лиризмом цвета. Он великий дирижер, организующий пространство своих полотен в балете и симфонии завитков, геометрических элементов, окропленных визионерским светом, купающихся в красноречивом и возвышенном ритме. Работа часто относится к потрясениям нашего существования и к земным явлениям, которые украшают нашу повседневную жизнь. В этом вальсе одиночества, где синий цвет океана разрывает холст в порыве меланхолического индиго, Рафи открывает нам путь к страсти благодаря творению, созданному и выполненному с абсолютной точностью и неизменной строгостью. Рафия или видение внезапного апокалипсиса между возрождением и идеализированным космосом, постоянно преображаемым жемчужиной удивительного воображения. Художник часто брался за свои старые полотна, чтобы придать им новую эмоцию, каждый раз достигая пароксизма совершенства. В этом удивительном вихре света или в абстракции движущихся геометрических фигур я созерцаю работы этого художника, который приглашает меня в бесконечный поиск духовности и постоянно обновляющейся медитации. Потребовалось бы большое художественное недобросовестность, чтобы не признать гениальности, таланта, полной гармонии, полученной в произведении, и организации форм, предстающих перед нами в игре основных красок. Человек большой щедрости наполняет свои работы широкими мистическими коннотациями, которые усиливают его формальные поиски духовного идеала, в котором доминирует католическая религия. Рафия, или чудо жизни, воскресения, доминирующие темы в христианстве... Он долго говорил со мной об аффективной и эмоциональной силе музыки, которая выступает как лейтмотив и становится очевидной в свете его произведений. Нет более прекрасной дани, чем этот «Корабль-призрак», столь дорогой Рихарду Вагнеру. Мы можем представить Рафи, украшающего театр Байройта* в реквиеме красок и аллегорий во славу его гениального создателя. В поисках утраченного времени, увековеченного Марселем Прустом, ностальгия по Востоку уже не та, что была раньше, и стигматы изгнания путешествуют по мысли и творчеству Рафи. чувства ушедшего прошлого? В этой нейтральной ничейной земле, где возвышенное соседствует с реальностью жизни, художник плетет звуковую паутину наших страданий, наших мечтаний, но также и наших надежд. Это великолепное послание Рафи. Рафи рассказывает мне о Сезанне, Кандинском, Шагале, его учителе и мастере Адаме… В моих глазах он достойный наследник этих крупных художников ХХ века. Тема птицы, единственный образный элемент абстрактных композиций, будет единственным связующим звеном между нашим хаотичным миром, раздираемым насилием, и раем этого художника. Жить, но жить, чтобы любить цвет в этой поэтической литании, где творение этого исключительного человека открывает нам двери жизни и страницы философской и универсальной мысли в порыве любви, окруженном волшебным ореолом крика надежды. . «Будь мастером и скульптором самого себя», как хорошо сказал Ницше, я бы сказал, что талант нельзя изобрести и что все зависит от любви и труда. * Байройт, немецкий город в Баварии, где Рихард Вагнер построил театр (Festspielhaus, финансируемый Людовиком II Баварским), предназначенный только для представления ЕГО ОПЕР. Кристоф ГАЛАР Выдержки из его диссертации по современному искусству - 30 мая 1992 г.

Ce n'est pas assez de regarder le ciel, il faut aller plus haut, viser le TOUT et, porté sur les ailes de l'imagination, voler dans l'immensité cosmique, y côtoyer les foudres en puissance, s'abîmer dans les espaces stellaires où le temps s'abolit, où les formes sont en devenir et en suspens, les couleurs. La peinture que nous avons vue est-elle à ce point exceptionnelle que pour l'écrire, nous mesurons la vanité des mots ? A cela nous répondons, OUI. < PRESSE RAPHY — искусство сегодняшнего дня Уже не в первый раз в этих колонках мы обращаем внимание на эту уверенность: творцы, создающие великое искусство нашего времени, не те, на ком светят прожекторы новостей. Мы также знаем, что читателю не терпится узнать имена тех, кто, кажется, призван принять посвящение этого непогрешимого искусствоведа времени. Контакт, который только что установился между Рафи и нами, слишком недавний, чтобы мы могли с уверенностью считать его одним из избранных потомков, хотя мы недалеко от этого, но что мы можем утверждать, так это то, что мы только что увиденное в присутствии его выставленных работ побуждает нас относиться к нему очень серьезно. Судя по всему, он, художник, очень серьезно относится к своей работе творческого человека, отдавая ей свое свободное время и все, что он носит в себе, возможности самовыражения. Это не он сказал нам, но тридцать или около того полотен, висевших на карнизах художественной галереи Рейнси, быстро убедили нас в этом, и мы оценили, что Рафи, приветствуя нас во время посещения его выставки, говорит только простые приветственные слова. . Настоящая краска не нуждается в болтовне. Этот сразу захватывает зрителя совершенством техники. Вкусный материал, без преувеличения толщины, вызывающий подозрение в игре бликов на тонах, получаемых чаще всего благодаря умелому использованию глазури. Это мастерское манипулирование цветом, безусловно, является важным преимуществом, но это лишь одно из многих достоинств, находящихся в распоряжении автора. Его ручная легкость позволяет ему без колебаний выражать внутреннюю поэзию, которая, по нашему мнению, глубоко тронула нас. Реальные или нереальные формы, объекты больше предполагаются, чем описываются, переплетение цветных ритмов, тонкая материя en контрапункт. Глубина без плоскостей. Легкость без сентиментальности. И за всем этим стоит безошибочная структура, без сомнения, плод очень долгой предшествующей работы. Ничего эксцентричного, но и ничего дежавю. Все это попахивает аутентичностью, оригинальностью, честностью. То, что делает Raphy, — это искусство сегодняшнего дня, непохожее ни на что, написанное в прошлом, но не отрицающее этого прошлого. Некоторые из великих композиций передают счастье, столь же далекое от жизнерадостности, как свет, омывающий произведение, удален от освещения. Короче говоря, именно этот поиск света, полученного без использования контрастов, то есть без обращения к черному, является отличительной чертой выставки, которая только что была показана в Рейнси. Все это результат многолетних усилий. Ранее мы говорили о «свободном времени», которое Рафи приходилось рисовать. Дело в том, что этот незаурядный человек, убежденный, но не хвастающийся, в важности своей миссии художника, ведет, как и все остальные, повседневную жизнь, занимаясь профессией, которая уже сама по себе очень увлекательна и не имеет ничего общего с «искусством». Он пожертвовал всем живописи. Он заслуживает того, что это приносит ему награду, которой заслуживает столько мужества, столько таланта. Художник реализует себя во всей своей тотальности, доводит свое произведение до конца его замысла, а иногда и дальше, когда он несет в себе духовную напряженность как существенную движущую силу своего подхода. императивы, налагаемые затем на творца, доминируют над всеми случайностями, главным образом над теми, которые состоят в укрощении техники, предназначенной для выражения. Человеку с кистью, в данном случае Рафи, больше не нужно ждать вдохновения. Она в нем, и он может написать свою живописную поэму с простотой воплощенного жеста. Каждая из картин, которую посетитель обнаружит в ратуше 2-го округа, несет в себе частичку этой мистической страсти, воплощение которой формами и красками, начертанными на полотне, было для Рафи властной необходимостью. Завитки, арабески, массы и напыления, генераторы света и эмоций, выражают внутренний мир, открытый другому, нашему, повседневному миру, в который раскрытие тайны чуткого сердца вносит редкую прелесть. Майкл БУТИН Директор и главный редактор L'Amateur d'Art Статья опубликована в L'Amateur d'Art № 634 от 1 ноября 1978 г. «Это настоящее открытие! Рафи, хотя и инженер-химик по профессии, но поистине совершенный живописец, один из лучших даже среди абстрактного направления, с каким изяществом, с каким величием также развертываются, переплетаются, сочетаются его круги, его завитки и какие чарующие краски! Мы дышим весной полными легкими». «Мы с самого начала ослеплены великолепием цветов. Тона, доведенные до максимума, тем не менее остаются светлыми по интенсивности, прозрачными. Это заклинание..." «В его произведениях часто повторяются темы птиц, иногда мистические, которые ведут его к преддверию рая с дивными огнями. Солнечные круги изобилуют так же часто, как и птицы... Его живопись очень лирична, тепла, и даже трудно найти ему аналогии среди работ различных современных абстракционистов». Анри ЭРО Критика любителю искусства Апрель 1972 г. - 1-я персональная выставка в галерее RG на улице Бонапарт. Свет и полет – неотъемлемые характеристики творчества этого художника. Птица возвращается, навязчивая, во многих композициях, где мазок абстракции есть поэтическая игра и искусная сборка форм, потоков света, проекций мечтаний, вибрирующих одухотворенностью, теплом, мягкостью. «Лето», «Vers la source», «Vent d'orage для струнного оркестра», «Véga» (большой круглый холст, довольно взрывной), «Chanson de Printemps» (с его взрывом желтый) и многие другие ткани необходимы. В этой очень свободной, но очень хорошо построенной картине есть вклад цветочных, крылатых и земных элементов, которые интенсивно вибрируют. Впечатление жизни, радости, покоя. Рева РЕМИ Статья опубликована в La revue moderne Рафи умеет оживлять поверхности своих композиций сначала тонкой игрой материи, а затем широкими ритмами, которые он разумно высвобождает из мотивов, проистекающих как из реальности, так и из его воображения. Не используя эффекта глубины, он предлагает перспективу своих конструкций только через цвет, нюансированный цвет, никогда не испорченный. Джон Чабанон Статья опубликована в The Painter Художник реализует себя во всей своей тотальности, доводит свое произведение до конца его замысла, а иногда и дальше, когда он несет в себе духовную напряженность как существенную движущую силу своего подхода. императивы, налагаемые затем на творца, доминируют над всеми случайностями, главным образом над теми, которые состоят в укрощении техники, предназначенной для выражения. Человеку с кистью, в данном случае Рафи, больше не нужно ждать вдохновения. Она в нем, и он может написать свою живописную поэму с простотой воплощенного жеста. Каждая из картин, которую посетитель обнаружит в ратуше 2-го округа, несет в себе частичку этой мистической страсти, воплощение которой формами и красками, начертанными на полотне, было для Рафи властной необходимостью. (...) Завитки, арабески, массы и напыления, генераторы света и эмоций, выражают внутренний мир, открытый другому, нашему, повседневному миру, в который раскрытие тайны чуткого сердца вносит редкую прелесть. Майкл БУТИН Директор и главный редактор L'Amateur d'Art Статья опубликована в L'Amateur d'Art № 702, март 1984 г. РАФИЯ За пределами видимого Мало смотреть на небо, надо идти выше, стремиться к ВСЕМУ и, носимый на крыльях воображения, летать в космической необъятности, соприкасаться с грозами в силе перед «бурей и громом грома», заимствование "Путь, который поднимается к синей звезде", быть ослепленным вселенной "полным огнем, всем пламенем", погрузиться в звездные пространства, где время упразднено, где формы становятся и находятся в напряжении , цвета. И, собрав урожай призрачных видений, вернуться в страну людей, чтобы познать таинственный «Дух леса», вибрировать целиком в ритме «Песни инков», улыбнуться обновлению, когда «Время оставило свою жизнь». пальто ветер, холод и дождь», молитесь с «Рождественской песней», улыбайтесь с птицами «Рая для моих родителей». Но и поддерживать пламя памяти о бесчисленных жертвах «геноцида», слушать Нану Мускури, когда она поет «Время вишен» поэта по имени Жан-Батист Клеман, потерявшего свою любовь в кровавые дни Коммуна. Вот вам и дух искусства Рафи. Основные цвета, противопоставленные друг другу с силой или дополняющие друг друга через черточку переходов в ломаных тонах, паста с осколками драгоценных камней, жестовая графика, которая, исходя из разума, несет руку, ритм во времени вечного движения; вот для фактуры, которая должна быть полностью такой, какая она есть, не похожа ни на какую другую. Наблюдаем ли мы феномен Рафи? История покажет. Неужели картина, которую мы видели, настолько исключительна, что, чтобы написать ее, мы измеряем суетой слов? На что мы отвечаем, ДА. Жак ДЮБУА Критика любителю искусства Статья опубликована в L'Amateur d'Art № 636 от 1 декабря 1978 г. Волшебный мир Рафи Богатство проработанной в глубину фактуры, яркость гармоний дополнительных цветов, соединяющихся в хроматической последовательности искусно модулированных пассажей, строгая упорядоченность объемов, справедливое распределение областей тени и света, холодных и теплых тонов, созвучных доминанта. И, несмотря на все это, проистекающее из очень длительного периода размышлений, уважения к строгой дисциплине, желания построить пространство, архитектором которого он является, картину, которая с самого начала кажется результатом спонтанности: Рафи, о котором мы знаем, что по совету Буало двадцать раз на мольберте он сдал свою работу. Но в самом деле, так ли удивительна эта живопись, которая из-за своего медленного созревания, кажется, происходит от жестикуляции? Конечно, нет, так как любой мотив или предмет, объективно воспринятый в настоящий момент, расширяется в Рафии до второй степени, степени субъективной, где он приобретает размеры и функции, которые ему придает воображение. Таким образом, внешний пейзаж становится внутренним пейзажем, такой персонаж проживает действие, происходящее в тайном я художника, который затем фиксирует его изображение на холсте. Все как бы объясняется этой спонтанностью, свидетельствующей о большом движении эмоции, бегстве в сон наяву, при этом разум не теряет там своих прав. Хоффман называл этим «вдохновением» тот момент, когда, придумывая фантастическую сказку, он ни разу не пожертвовал ради нее правилами написания. Художник параллельной вселенной, в которой красота воплощена во всех существах и вещах, Рафий знакомит нас с необъятностью своих пространств, где свет, исходящий из «Китайский фонарик и звездная пыль» заставляет нас стать свидетелями апофеоза «Авроры»_cc781905-5cde-3194-bb3b- 136bad5cf5, yellows лиловый, синий и зеленый в бесконечных оттенках смешиваются, а «Légende du Léman», обработанная в холодных тонах (сине-зеленый), соответствует минорному ладу какой-то горной мелодии. Иногда, возвращаясь к реальной форме, Рафи придает ей характер то вневременной, то фантастической. Таковы тогда: «Король гномов» (загадочный лик повелителя нечистой силы), «Фея и Русалка» (два женских лика, меряющих глазами свою злую силу). «Красная дама» чье платье сочетается с зеленью пространства, в котором она, кажется, мечтает, «La belle meunière», вызывающая в памяти серию песен, в которых Шуберт прославлял ее красоту, другие сюжеты, включая великолепный триптих «Однажды луна сказала мне». Счастлив Рафи, которому ночная звезда доверяет столько красивых вещей, и счастливы зрители, которым их предлагает художник. Такой представилась нам выставка этого живописца, недавно приглашенного мэрией 2-го округа в рамках культурной программы города Парижа. Жак ДЮБУА Критика любителю искусства Статья опубликована в L'Amateur d'Art под номером 703_cc781905-5cde-3194-bb3b-136bad5cf58d, апрель 1984 г. У Рафи есть трансцендентное видение реальности, которое он дополняет глубоким смыслом. Он выработал собственный изобразительный язык, который позволяет ему расшифровывать зрелище мира так, как ему нравится. Используя искусные сочетания арабесок и гармоничных тональных соотношений, художник создает произведения ослепительной полихромии, одновременно одухотворенные и трогательные. Непрекращающиеся раздумья живописца над своим искусством позволяли ему все дальше идти по пути упрощения и чистоты. Искрящиеся цвета с их удивительным зелено-голубым цветом заполняют холст и делают его взрывом интенсивности. Все сказано средствами, сведенными к их строжайшей сущности. В этой вселенной царит свет. Именно она дает ему весь его ритм, всю его музыку. Будучи прежде всего поэтом, Рафи владеет ключом к заколдованному миру магии и легенд, родственных старым валлийским сказкам. Его крылатые фантазии полны радужных отсветов и арпеджио, близких к фугам Баха или мелодиям Шуберта. Из этой вселенной поднимается пылкий гимн, посвященный луне, земле и дереву. То горький, то свирепый в «Genocide», нежный или легкий в «Chants d'oiseau» Raphy обладает даром сбивать нас с толку и уводить в другие места. Его поэтическое видение всегда сопровождается пылом. Вот почему он знал, как убедить и тронуть нас. Херманс МОЛИНА Статья опубликована в Vision sur les Arts № 129, октябрь-ноябрь 1979 г. Рафи, от мечты к реальности Когда летом 84 года я открыл для себя творения Рафи, меня уже поразила поэтическая сила цветовой тональности. Мой взгляд постепенно открылся для современного творчества, поэтому я имел честь встретиться с мастером в его мастерской в Ла-Боле в воскресенье мая 92 года. Я был тронут смирением этого художника и его страстным интересом ко всем формам творчества. художественное выражение мысли. Мы долго беседовали об истории современного искусства, умножая основные вехи, лежащие в основе пластической и графической эволюции последних столетий: вечный спор между формальным и духовным, Дюшаном и Бойсом, импрессионизмом и экспрессионизмом, кубизмом и конструктивизм… Генерирующий художник и катализатор страданий… Рафи — прежде всего наш волшебник страны Оз, художник света и прозрачности, блестяще сочетающий цвета всех радуг на земле. Он — сама жизнь, и его творение проникнуто необыкновенным эмоциональным талантом. Между абстракцией, свободой, воскресением он открывает нам сакральный смысл бытия. Помимо моих первых впечатлений, я стремился лучше понять прогресс этого исключительного художника, чтобы проанализировать его работы, достойные всех интересов и всех пластических исследований. Понять Рафи — не значит игнорировать его раны, чтобы не скрыть в истории человечества память о народе, изуродованном и опустошенном человеческой жестокостью. Рафия или признание Армении, пересечение трудных лет до кульминации богатого и обитаемого живописного произведения «Все мучения», но также и всех радостей существования. Любить картину Рафи — значит любить жизнь во всем ее абсолютном великолепии. Рафи — не грустный человек, его творение — прежде всего гимн вновь обретенной радости. Это образ красоты, взорвавшейся во множестве цветных пейзажей, сублимированных возрожденным лиризмом цвета. Он великий дирижер, организующий пространство своих полотен в балете и симфонии завитков, геометрических элементов, окропленных визионерским светом, купающихся в красноречивом и возвышенном ритме. Работа часто относится к потрясениям нашего существования и к земным явлениям, которые украшают нашу повседневную жизнь. В этом вальсе одиночества, где синий цвет океана разрывает холст в порыве меланхолического индиго, Рафи открывает нам путь к страсти благодаря творению, созданному и выполненному с абсолютной точностью и неизменной строгостью. Рафия или видение внезапного апокалипсиса между возрождением и идеализированным космосом, постоянно преображаемым жемчужиной удивительного воображения. Художник часто брался за свои старые полотна, чтобы придать им новую эмоцию, каждый раз достигая пароксизма совершенства. В этом удивительном вихре света или в абстракции движущихся геометрических фигур я созерцаю работы этого художника, который приглашает меня в бесконечный поиск духовности и постоянно обновляющейся медитации. Потребовалось бы большое художественное недобросовестность, чтобы не признать гениальности, таланта, полной гармонии, полученной в произведении, и организации форм, предстающих перед нами в игре основных красок. Человек большой щедрости наполняет свои работы широкими мистическими коннотациями, которые усиливают его формальные поиски духовного идеала, в котором доминирует католическая религия. Рафия, или чудо жизни, воскресения, доминирующие темы в христианстве... Он долго говорил со мной об аффективной и эмоциональной силе музыки, которая выступает как лейтмотив и становится очевидной в свете его произведений. Нет более прекрасной дани, чем этот «Корабль-призрак», столь дорогой Рихарду Вагнеру. Мы можем представить Рафи, украшающего театр Байройта* в реквиеме красок и аллегорий во славу его гениального создателя. В поисках утраченного времени, увековеченного Марселем Прустом, ностальгия по Востоку уже не та, что была раньше, и стигматы изгнания путешествуют по мысли и творчеству Рафи. чувства ушедшего прошлого? В этой нейтральной ничейной земле, где возвышенное соседствует с реальностью жизни, художник плетет звуковую паутину наших страданий, наших мечтаний, но также и наших надежд. Это великолепное послание Рафи. Рафи рассказывает мне о Сезанне, Кандинском, Шагале, его учителе и мастере Адаме… В моих глазах он достойный наследник этих крупных художников ХХ века. Тема птицы, единственный образный элемент абстрактных композиций, будет единственным связующим звеном между нашим хаотичным миром, раздираемым насилием, и раем этого художника. Жить, но жить, чтобы любить цвет в этой поэтической литании, где творение этого исключительного человека открывает нам двери жизни и страницы философской и универсальной мысли в порыве любви, окруженном волшебным ореолом крика надежды. . «Будь мастером и скульптором самого себя», как хорошо сказал Ницше, я бы сказал, что талант нельзя изобрести и что все зависит от любви и труда. * Байройт, немецкий город в Баварии, где Рихард Вагнер построил театр (Festspielhaus, финансируемый Людовиком II Баварским), предназначенный только для представления ЕГО ОПЕР. Кристоф ГАЛАР Выдержки из его диссертации по современному искусству - 30 мая 1992 г.

Pour continuer à illustrer cette parenté entre les deux artistes, ... la figure de saint François d’Assise qui a inspiré à Messiaen son seul opéra et à Raphy une toile portant le même titre. Si Raphy a réalisé sa toile en 1973-74 et Messiaen commencé son œuvre gigantesque en 1975, < PRESSE Эскиз сближения картины РАФИ и музыки Оливье МЕССИАНА Франсуазы Вольф Оливье МЕССИАН (1908-1992), столетие которого отмечалось в 2008 году, является одним из самых значительных музыкантов 20-го века и общепризнанным в музыкальном мире. Он не только написал множество произведений для различных инструментов и созвездий, но и много лет преподавал в Парижской консерватории. Некоторые из его учеников, такие как Пьер Булез, Жак Кастеред, Майкл Левинас, сами стали известными композиторами и исполнителями. С музыкой Мессиана я познакомился — впервые увидел его на сцене Театра Елисейских полей в Париже в 1960-е годы, — когда еще учился в старшей школе и посещал концерты «Мюзигрена» время. Таким образом, Мессиан присутствует в моей музыкальной культуре с юности, и я никогда не переставал открывать для себя его произведения, слушая пластинки, радиопередачи, а также читая произведения этого композитора. РАФИ — современный художник, родившийся во Франции в 1926 году, армянин по происхождению, чья самоучка занималась своим искусством параллельно с профессиональной деятельностью. Замеченный искусствоведами с его первой выставки в Париже в 1972 году, с тех пор он регулярно выставляется не только в столице, но и в провинции. Он получил множество наград и отличий, однако его слава не выходит за рамки Франции. Обстоятельства, приведшие меня к открытию Рафи, сильно отличаются от обстоятельств Мессиана. Это стало возможным, совершенно случайно, благодаря плакату, который привлек наше внимание, мой и мой муж, во время наших ежегодных каникул в Ла-Боле в начале 1980-х годов Эта встреча определила личные отношения с художником, которого мы регулярно посещаем в его студия, отношения дружбы, которые длились почти тридцать лет. Если два художника принадлежат почти к одному поколению, они никогда не встречались, и если Рафи знает и ценит музыку Мессиана, понятно, что сам Мессиан, вероятно, никогда не слышал о Рафи и не видел ни одной из его картин. Следовательно, может показаться совершенно неуместным желание сравнить их или, по крайней мере, связать некоторые элементы их соответствующего художественного творчества. Однако эта идея пришла ко мне в течение последних пяти лет, когда я смотрел и наблюдал за картинами Рафи (у нас есть несколько его картин), и каждый раз спонтанно навязывалась ассоциация живописи одного и музыки другого. Ниже я попытаюсь объяснить и обосновать это сугубо личное впечатление. 1 — НАМЕРЕНИЕ КАЖДОГО ХУДОЖНИКА, ЦЕЛЬ ИХ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТВОРЕНИЯ Богатое музыкальное произведение Мессиана не имеет, по его словам, иной цели, кроме как прославить творение и Бога, его создателя. Поверив, что ослепленный бесконечностью Бога, Мессиан поэтому воспринимает всю свою музыку как восхваление творения. Музыкант чувствителен не только к пению птиц в этой природе, которую он очень любит, но и к красоте пейзажей всего мира (например, Франции, Большого американского Запада или Японии). Он восхищается природой, где не обязательно присутствует человек. Некоторые из его названий работ иллюстрируют это увлечение: - «Из каньонов к звездам» с 1937 г. - «Песни земли и неба» с 1938 г. - «Пробуждение птиц» 1953-1988 гг. Что же касается Рафи, то он сам говорит: «Моя живопись — прежде всего, то есть прежде всего гимн природе. Природа — это, конечно, вся вселенная: свет, материя, жизнь. Центральной темой творчества Рафи действительно является зарождение жизни, сотворение мира, которому он посвятил целую жизнь.триптих : - 1-й холст: "Свет » - 2-й холст: "Частицы » - 3-й холст: "Материал, чудесное кружево » Тема космоса со всеми его элементами и всеми его силами встречается во многих его картинах: например, свет, звезды («Рождение звезд» 1977-78), луна (серия из нескольких картин: «Луна сказала мне однажды…», море (в его творчестве много морских пейзажей), ветер, буря («Qu 'experte l'orage, et que gronde le tonner» 1975–1976 и др.) . Эти общие мотивы и темы раскрывают космическое измерение живописи Рафи и музыки Мессиана. Конечно, следует различать Мессиана, который определяет себя как богословского музыканта, чей темперамент глубоко укоренен в очень строгой и догматической кафоличности, с одной стороны, и Рафи, с другой стороны, рассматривающего религию в весьма в более широком смысле, я считаю. Однако бесспорно, что сюжеты, относящиеся к христианской религии, присутствуют у обоих. Картины Рафи пробуждают тайну веры»маловерный человек », чудеса «Святой Франциск Ассизский, проповедующий птицам», «Святой Антоний Падуанский проповедует рыбам "- сюжет цикла из восьми полотен - целительная "Песнь исцеления","Иди, выздоравливай, простятся тебе грехи "1973-1974, воскресения, рая"рай для моих родителей ". То же самое и с Мессианом, чьи работы изобилуют библейскими темами, если только процитировать: - «Воскресение» (название совпадает с названием полотна Рафи), - "Вознесение" (1933-34), - "Рождество Господне", - "Месса на Пятидесятницу" (1950), - «Quatuor pour la fin du Temps» (произведение, написанное в 1940 году в лагере для военнопленных Гёрлиц), - «Et exspecto resurrectionem mortuorum» (работа 1964 года по заказу А. Мальро в память о погибших в двух мировых войнах), - «Молнии на потустороннем свете» 1988-91 гг. Чтобы продолжить иллюстрацию этих отношений между двумя художниками, я хотел бы упомянуть в этом контексте фигуру святого Франциска Ассизского, вдохновившего Мессиана на его единственную оперу, и Рафи на полотно с таким же названием. Сравнивать монументальное произведение в 3 действиях и 8 картинах музыканта с единственной картиной Рафи на тот же персонаж, конечно, не приходится. Если Рафи написал свое полотно в 1973-74 гг., а Мессиан начал свою гигантскую работу в 1975 г. (закончив ее в 1983 г.), то это, несомненно, совпадение дат. Гораздо важнее отметить, что Мессиан был отмечен несколькими картинами во время зарождения своей оперы. Вот три источника, которые, как полагают, повлияли на него: 1 - "Проповедь птицам » Амброджо Бондоне, он же Джотто Картина находится в базилике Святого Франциска в Ассизи, куда Мессиан отправился, чтобы познакомиться с этим местом, прежде чем начать сочинять. После завершения работа включает 3/4 часа музыки на эту тему. 2 - Гравюра Мориса Дени»Святой Франциск в молитве и ангел, играющий на скрипке что впечатлило музыканта. Действительно, опера завершится сценой музыкального ангела, который заставляет Святого Франциска услышать небесную музыку. 3 - "ВБлаговещение » работы Гвидо ди Пьетро, известного как Фра Анджелико, находится в Музее Святого Марка во Флоренции. Ангел на этой картине послужил образцом для костюмов Мессиана: цвет платья ангела и пятицветные крылья адаптированы для сцены. Что касается Рафи, то именно музыка Листа ("Легенда о святом Франциске Ассизском" - пьеса для фортепиано) вдохновила его на написание своего полотна. Таким образом, мы можем видеть, что связь между музыкой и живописью неоспорима в обоих случаях. II - ПТИЦЫ Поскольку мы только что говорили о птицах со святым Франциском Ассизским, давайте продолжим следующий пункт наших размышлений, а именно присутствие птиц в соответствующих произведениях двух художников. Все любители музыки, близкие к Мессиану, знают, что на его визитной карточке стояли термины «орнитолог и ритмик», предшествующие профессии композитора! Мессиан, страстный орнитолог, проводил много времени, слушая птиц, описывая их и записывая (от руки) или записывая (с помощью магнитофона) крики и песни птиц во всех странах, которые музыкант открыл во время своего путешествия. путешествует по миру. Для 1950-х годов появление птиц было полной и уникальной новинкой в истории музыки. Для Мессиана это был способ обновить музыку «в кризисе» очень личным образом. Он не только воспроизвел песни птиц в своих партитурах, но и включил их как конструктивный элемент своей музыки. Вот некоторые вызывающие воспоминания названия среди множества произведений, посвященных птицам: «Черный дрозд» 1952 г., «Пробуждение птиц» 1953 г., «Экзотические птицы» 1956 г., «Каталог птиц» 1956-58 гг. Когда смотришь на большое количество полотен Рафи, понимаешь, что, какой бы ни был сюжет, в них очень часто появляются птицы; они также являются практически единственными изобразительными элементами и единственными представленными видами животных (кроме рыб). Картины под названием: «Песни птиц» представлены в нескольких вариантах. «Пение птиц II: Весна сошла на луг» и «Пение птиц IV: Рай для моих родителей ". Остается задаться вопросом, какой особый смысл придать этому творению: символ свободы ли это? Будет ли царь воздуха посланником между небом и землей, между Богом и людьми? III — ЦВЕТ и его основная роль для двух художников Мессиан с детства поражался свету, контрастам и цветовым сочетаниям. Он был ослеплен очень рано — и остался таковым на всю жизнь — изумительным цветом окон-розеток, окон и витражей церквей и соборов средневековья. Позже Мессиан скажет: «Долгое время, когда я слышу или читаю музыку, я вижу в своей голове цветовые комплексы, которые ходят и движутся вместе со звуковыми комплексами». «Вы должны слышать в моих работах звуки-краски». Для Мессиана всегда существуют отношения между тональностями и цветами (например, ля мажор ассоциируется у него с лазурно-голубым цветом), а также отношения между высотой аккордов и сочетаниями цветов. Мы не можем углубляться в эти синестетические соответствия и их научную основу. Для нашего субъекта важно знать, что внутреннее ослепление, вызванное звуковым цветом, составляет для Мессиана высшую степень музыкального обожания и что цвет является символической связью между вдохновением и реализацией. Мессиан идет еще дальше, заявляя, что «нет ни модального музыканта, ни тонального музыканта, ни последовательного музыканта. Есть только красочная музыка и музыка, которой нет. (Интервью с Клодом Самуэлем ). Мы знаем, что для Мессиана Клод Дебюсси, его великий учитель, был самым ярким музыкантом из всех композиторов. Мессиан не только ставит все используемые элементы на службу цвету (как Кандинский, который из бодлеровской переписки устанавливает фундаментальный постулат между звуком и цветом), но и цвет становится изначальным критерием оценки всей музыки любой эпохи. Каково влияние этого видения на музыку Мессиана? Притяжение к цвету и к тембровым метаморфозам трактуются в его музыке очень богатой, очень мощной оркестровкой (с медными и перкуссией), настоящим взрывом и всплеском ярких тембров, где переливаются все цвета дуги-радуги. определенный. Пианист Пьер-Лоран Эмар, бывший ученик Оливье Мессиана и очень преданный интерпретатор его музыки, сравнивает произведение "Les Oiseaux Exotiques" (для фортепиано соло, глокеншпилей, ксилофона, пяти ударных инструментов и небольшого духового оркестра) с картиной, полной энергичных жестов и очень откровенных красок, где все ярко, без малейшей двусмысленности (интервью, услышанное на France Musique в декабре 2008 года). Вот мы и вернулись, благодаря комментарию этого пианиста, к живописи, в данном случае к Рафи. Этот художник много работает, слушая музыку, которая является для него источником вдохновения. Воспринимаемые звуки он переводит цветными образами на свое полотно. И сразу бросается в глаза перед картиной Рафи цвет, конечно же, живость, разнообразие, интенсивность и великолепие красок. Обилие ярких красок сравнимо с настоящим фейерверком. Для Рафи музыка является одновременно источником вдохновения и центральной темой его творчества; большое количество названий таблиц относятся непосредственно к музыкальному произведению или музыканту. Примечание: - "В саге дань уважения Сибелиусу » - "Корабль-призрак I и II », «кундри (Парсифаль) Вагнеру - «Прекрасная меньница» Шуберта - "Скерцо (намек на 2-ю часть 9-й симфонии Бетховена) - Целая выставка из 8 картин на тему "Святой Антоний Падуанский » по мотивам песенного цикла « Des Knaben Wunderhorn » Малера Параллель MESSIAEN/RAPHY кажется мне особенно очевидной и подчеркивает соответствия и связи между музыкой и живописью. Есть, конечно, и многие другие;Шенберг ,Кандинский ,Пауль Клее , который начинал как музыкант, перенес все музыкальные структуры в свои живописные работы. Чтобы перейти к следующей главе, я хотел бы процитировать Рафи, для которого «холст должен говорить сам за себя, через свой ритм, через взаимодействие форм и цветов». Мы подойдем к последнему существенному понятию, связывающему двух художников: ритм. IV — РИТМ Что бросается в глаза в полотнах Рафи, помимо цвета, так это динамизм, присутствие движения, возникающего в результате встречи сталкивающихся форм и цветов, бесконечная игра различных элементов, вызывающая своего рода шок и подверженная постоянным трансформациям. . Если для Рафи ритм полотна является фундаментальным понятием, «он придает ему свой стиль и характер», то Мессиан может ответить ему, придав ритмическим понятиям центральное измерение своей музыки. Он заявляет: «Не будем забывать, что первым, существенным элементом музыки является ритм». Мессиан, назвавший себя «орнитологом и ритмиком», черпает вдохновение в ритмических представлениях, унаследованных от древних времен: он использует понятие меры из простой песни, берет греческие метры и вводит индийский ритм; он переделывает эти существующие элементы с учетом своих личных потребностей. Изучая эти источники, он обнаруживает, что ритм — это не регулярное измерение времени (чему он был ассимилирован в западной культуре), а, напротив, основан на неравномерности движения, бесконечной игре превращений. Четвертый фактор дополнит его ритмическую палитру: это уже упомянутые нами песни птиц, в которых музыкант находит подтверждение своему первоначальному представлению о ритме. Композитор ищет иную форму темпоральности во внеевропейской музыке и достигает результата, конечно, совершенно неортодоксального: сопоставление существующих для себя моментов, одновременность присутствия самых разных событий. И я считаю, что именно в своей концепции ритма оба художника сходятся в своем сочинительском способе, накладывая несколько структур, которые сосуществуют одновременно, где нет ничего фиксированного, где все постоянно меняется, что дает ощущение спонтанности, полноты и ликование. Я хотел бы закончить свои размышления на этой характерной черте, непривычной для наших западных глаз и ушей, но общей для обоих художников, открытых для других культур, восточных, экзотических. ЗАКЛЮЧЕНИЕ Мессиан прежде всего музыкант радости, даже когда он имеет дело с грехом и страданием (он не пишет музыку катастроф во время своего плена в Гёрлице); Рафи придерживается той же позиции. Из его живописи исходит великая сила, мощная энергия. Гимн жизни в них обоих, толчок, способный подарить бодрость и счастье любому мужчине, в депрессии или нет. Яркие краски и жизненный импульс, присущие их произведениям, являются лучшим средством от депрессии и отчаяния. Я ощущаю допинговый эффект на мужчину. Мессиан, очень религиозный человек, во всех своих работах стремился только к воплощению вечного блаженства. Рафи видит в искусстве великий источник утешения, утешения перед лицом испытаний человеческого существования. «Смертельной тоске, мрачному отчаянию я противопоставил ст. Имейте бесконечное горе, болезненное несчастье, Искусство, искусство, которое рождает глубины души, свет, который утешает, звезда, которая улыбается и возвращает надежду и исцеляет». Чем была бы жизнь без благотворного и воспитательного действия музыки, живописи, литературы, без искусства, позволяющего человеку уйти и подняться в иной мир? Франсуаза Вольф Источники: Для Рафи: - Личные документы, предоставленные художником, интервью с ним. Для Мессиана: -Столетняя книга (Аник Лезур и Клод Самуэль) , Симметрия и музыка Франции, 2008 г. - вещает на France Musique в 2008 году. < PRESSE

Raphy a participé pendant de nombreuses années au Salon des Artistes Français, invité par Henri Heraut et au Salon d'Automne de Paris. Liste des oeuvres exposées. КАРТИНЫ НАГРАДЫ И ПРИЗНАНИЕ НАГРАДЫ И ПРИЗНАНИЕ Henri Heraut, chargé chaque année de former un groupe d'artistes choisis parmi les meilleurs pour rénover le "Salon des Artistes Français" invite RAPHY à figurer parmi eux. Et, malgré les nombreuses demandes d'admission nouvelles, il le maintient dans son groupe qu'il rehausse par des envois de plus en plus remarquables. Chaque année un thème est donné. 1972 SALON DES ARTISTES FRANCAIS Nocturne Thème Nocturne 1973 SALON DES ARTISTES FRANCAIS Sang et Or Thème Sang et Or 1974 SALON DES ARTISTES FRANCAIS Bleu, blanc, bleu Thème Saint-François d'Assise prêchant aux oiseaux 1975 SALON DES ARTISTES FRANCAIS Le temps des cerises Thème Le temps des cerises. Va, Sois guéri, tes péchés te sont pardonnés 1976 SALON DES ARTISTES FRANCAIS Porte des lilas Thème Saint-Antoine de Padoue prèchant aux posissons : La résurection. Le chant des Incas (Hommage à Atahualpa Yupanqui) 1977 SALON DES ARTISTES FRANCAIS Tout feu, tout flamme Thème Tout feu tout flamme Souvenir du Génocide. Paradis pour mes Parents 1978 SALON DES ARTISTES FRANCAIS Thème Chant d'oiseaux IV : "Paradis pour mes parents". La naissance des étoiles 1979 SALON DES ARTISTES FRANCAIS L'important c'est la rose Thème La foi, chère mémé, brise la mort et chante en nous éternellement La lune m'a dit un jour 1980 SALON DES ARTISTES FRANCAIS Thème En Saga (Hommage à Jan Sibelius) НАГРАДЫ И ПРИЗНАНИЕ 1971 SALON D'AUTOMNE Le Signe 1972 SALON D'AUTOMNE Saint-Antoine de Padoue prêchant aux poissons : La résurrection 1973 SALON D'AUTOMNE Le Chant de la Guérison 1975 SALON D'AUTOMNE Le chant des Incas (Hommage à Atahualpa Yupanqui) 1978 SALON D'AUTOMNE La naissance des étoiles 1980 SALON D'AUTOMNE Que la lumière soit ! II 1982 SALON D'AUTOMNE Création du monde I : la lumière 1990 SALON D'AUTOMNE Paradis pour mes parents 1991 SALON D'AUTOMNE Soleil et comètes 1992 SALON D'AUTOMNE Le chant des bois II 1993 SALON D'AUTOMNE Création du monde II : les particules 1994 SALON D'AUTOMNE Nocturne 1996 SALON D'AUTOMNE La lune m'a dit un jour I 1997 SALON D'AUTOMNE Création du monde III : matière, dentelle merveilleuse 1998 SALON D'AUTOMNE Légende de la mer II

Lumière et envol sont les caractéristiques primordiales de l'oeuvre de Raphy. L'oiseau revient, lancinant, où le frôlement de l'abstraction est jeu poétique et savant assemblage de formes, de coulées de lumière, de projections de songes vibrants de spiritualité, de chaleur, de douceur. КАРТИНЫ Image Titre Dates Dimensions Support Periode Orientation Alpha du Centaure 1968-1991 81 x 100 cm châssis entoilé 2010-2022 Hauteur An die musik 2011 130 x 89 cm châssis entoilé 2010-2022 Largeur Annonciation 2000-2002 24 x 33 cm châssis entoilé 2000-2010 Hauteur As de Carreau 2007-2009 81 x 100 cm châssis entoilé 2000-2010 Hauteur Aurore 1978-2004 116 x 73 cm châssis entoilé 2010-2022 Largeur Autoportrait à la comète 1988-1990 38 x 46 cm châssis entoilé 2010-2022 Hauteur Avec la mer sous les Ailes 1969-1992 33 x 46 cm châssis entoilé 1990-2000 Hauteur Ballon spatial 1990-2000 65 x 81 cm châssis entoilé 1990-2000 Hauteur Barques à la Corne d’or 1988-1990 46 x 61 cm Isorel collé sur contreplaqué 1990-2000 Hauteur Blanc Marine 2005-2008 65 x 46 cm châssis entoilé 2000-2010 Largeur Boule de Cristal 1999-2003 46 x 55 cm châssis entoilé 2000-2010 Hauteur C'est moi 2007-2010 22 x 33 cm châssis entoilé 2000-2010 Hauteur Chant de Noël 1973-1985 38 x 61 cm châssis entoilé 1980-1990 Hauteur Chant d’Arménie 1977-2012 97 x 130 cm châssis entoilé 2010-2022 Hauteur Chant d’oiseaux I : L'Aurore 1976-1977 38 x 61 cm châssis entoilé 1970-1980 Hauteur Chant d’oiseaux II : Le printemps est descendu dans le pré 1975-1986 61 x 46 cm châssis entoilé 1980-1990 Largeur Chant d’oiseaux III : Les feuilles de l'automne 1976 73 x 60 cm châssis entoilé 1970-1980 Largeur Chant d’oiseaux IV : Paradis pour mes parents 1977-1978 130 x 162 cm châssis entoilé 1970-1980 Hauteur Colimaçon matinal 1969-1971 33 x 19 cm châssis entoilé 1970-1980 Hauteur Comme un soleil 1980-1992 33 x 19 cm châssis entoilé 1990-2000 Largeur Composition florale I 1989-1991 65 x 100 cm châssis entoilé 1990-2000 Hauteur Composition florale II 1989-2001 65 x 100 cm châssis entoilé 2000-2010 Hauteur Création du Monde : II - les Particules 1991-1993 130 x 97 cm châssis entoilé 1990-2000 Largeur Création du monde : I La lumière 1981-1983 146 x 89 cm châssis entoilé 1980-1990 Largeur Création du monde : III - Matière, dentelle merveilleuse 1994-1996 130 x 130 cm châssis entoilé 1990-2000 Carré Dame de Pique II 1986-2008 54 x 73 cm châssis entoilé 2000-2010 Hauteur Dame rouge 1981-1992 22 x 27 cm châssis entoilé 1990-2000 Hauteur Danse du feu 1973-1975 33 x 46 cm châssis entoilé 1970-1980 Largeur De nova stella 1988-1999 81 x 54 cm châssis entoilé 1990-2000 Largeur En forme de flamme 1970 27 x 46 cm châssis entoilé 1970-1980 A déterminer En forme d’arbres 2007-2009 33 x 41 cm châssis entoilé 2000-2010 Hauteur En saga (hommage à Jan Sibelius) 1978-2007 89 x 116 cm châssis entoilé 2000-2010 Hauteur En vert et contre tout 1968-1973-1994 38 x 61 cm 1970-1980 Hauteur Enfant au trésor 1988-1990 46 x 55 cm châssis entoilé 1990-2000 Hauteur Eric 1974-1975 40 x 50 cm châssis entoilé 1970-1980 Hauteur Esprit de la forêt 1977-1994 33 x 55 cm châssis entoilé 1990-2000 Hauteur Etoiles de mer 1996-1999 61 x 38 cm châssis entoilé 1990-2000 Largeur Eté 1969-1970 38 x 55 cm châssis entoilé 1960-1970 Largeur Femme noisette 1984-1986 19 x 24 cm châssis entoilé 1980-1990 Hauteur Figure 1995-1998 33 x 55 cm châssis entoilé 1990-2000 Hauteur Fleurs et papillons 1981-1983 35 x 27 cm châssis entoilé 1980-1990 Largeur Fournol 1994-2000 38 x 61 cm châssis entoilé 2000-2010 Hauteur Fée et sirène 1981-1990-2011 65 x 92 cm châssis entoilé 2010-2022 Hauteur Génocide 1976-1992 61 x 46 cm châssis entoilé 1990-2000 Largeur Homme de peu de foi II 1977-2007 146 x 114 cm châssis entoilé 2000-2010 Largeur Icone: Sainte Marie 1987-1989 38 x 46 cm châssis entoilé 1980-1990 Hauteur Il suffit de passer le pont 1973-1976 73 x 50 cm châssis entoilé 1970-1980 Largeur Irma & Raphy 1964-1985 54 x 73 cm châssis entoilé 1980-1990 Hauteur Jeu d'orgues 1996-1998 38 x 61 cm châssis entoilé 1990-2000 Hauteur Joyeux vent 1968-1980-84-85 92 x 73 cm châssis entoilé 1980-1990 Largeur L'aurore à St Martin le désarnat II 1975 38 x 61 cm châssis entoilé 1970-1980 Largeur L'horloge de Lavercantière II 1996-2007 38 x 61 cm châssis entoilé 2000-2010 Hauteur La Lune m’a dit un jour... I 1977-1994 162 x 114 cm châssis entoilé 1990-2000 Largeur La Lune m’a dit un jour... II 1979-2012 81 x 116 cm châssis entoilé 2010-2022 Hauteur La Lune m’a dit un jour... III 1980-2012 81 x 116 cm châssis entoilé 2010-2022 Hauteur La bonne étoile du berger 1995-1998 89 x 130 cm châssis entoilé 1990-2000 Hauteur La chevelure de Bérénice 1972-1998 40 x 50 cm châssis entoilé 1990-2000 Hauteur La demeure de l'orage 1968 46 x 61 cm châssis entoilé 1960-1970 Hauteur La maison au bord du lac 1986-1989 92 x 65 cm châssis entoilé 1980-1990 Largeur La maison natale de Marc Charpin 1977-1994 50 x 30 cm châssis entoilé 1990-2000 Largeur La maison natale de Marc Charpin II 1993-1995 50 x 30 cm châssis entoilé 1990-2000 Largeur La naissance des étoiles 1977-2011 130 x 162 cm châssis entoilé 2010-2022 Hauteur Le Belem II 2007-2009 50 x 73 cm châssis entoilé 2000-2010 Hauteur Le Centenaire du Raincy 1969 81 x 100 cm châssis entoilé 1960-1970 Hauteur Le barrage de Pannecières "Sur le motif !!" Le chant de l'ascension 2010-2014 130 x 162 cm châssis entoilé 2010-2022 Hauteur Le chant de la guérison 1973-1975 140 x 140 cm châssis entoilé 1970-1980 N/A Le chant de la guérison I 1973 50 x 50 cm châssis entoilé 1970-1980 N/A Le chant de la résurrection 2004-2011 97 x 162 cm châssis entoilé 2010-2022 Hauteur Le chant des Incas (hommage à Atahualpa Yupanqui) 1975 162 x 114 cm châssis entoilé 1970-1980 Largeur Le chant des bois II 1990-2015 89 x 116 cm châssis entoilé 2000-2010 Hauteur Le chant des sirènes 1970-1971 27 x 41 cm châssis entoilé 1970-1980 Hauteur Le gypse et ses cristaux 1992-1994 65 x 50 cm châssis entoilé 1990-2000 Largeur Le signe 1970-1971 89 x 116 cm châssis entoilé 1970-1980 Hauteur Le temps des cerises 1975-1989 89 x 130 cm châssis entoilé 1980-1990 Largeur Les années 60 : St André du Morvan 1986-1988 92 x 65 cm châssis entoilé 1980-1990 Largeur Les années 70 : Vent d’orage pour orchestre à cordes 1985-1987 65 x 50 cm châssis entoilé 1980-1990 Largeur Les cloches de Lavercantière 1998-2007 60 x 92 cm châssis entoilé 2000-2010 Hauteur Les petits bateaux 2014? 16 x 24 cm châssis entoilé 2010-2022 Hauteur Lumières de la forêt 1993-2011 65 x 81 cm châssis entoilé 2010-2022 Hauteur Lune et contrelune I 1970-1992 65 x 100 cm châssis entoilé 1990-2000 Hauteur Lune et contrelune II 2000-2009 22 x 27 cm châssis entoilé 2000-2010 Hauteur Lune et contrelune III 1989-1992 16 x 24 cm châssis entoilé 1990-2000 Hauteur Légende 1993-1995 38 x 46 cm châssis entoilé 1980-1990 Hauteur Légende Bretonne 1998-2011 73 x 92 cm châssis entoilé 2010-2022 Hauteur Légende d'Arménie : St Grégoire l'Illuminateur 1994-96-01-08-11 65 x 100 cm châssis entoilé 2010-2022 Hauteur Légende de la mer 1974 ? x ? cm châssis entoilé 1970-1980 Hauteur Légende de la mer II 1995-1997-1998 130 x 81 cm châssis entoilé 1990-2000 Largeur Légende du Léman 1980-1982 100 x 65 cm châssis entoilé 1980-1990 Largeur Légendes du pays breton - Le roi des Gnomes 1970-1989 89 x 116 cm châssis entoilé 1980-1990 Hauteur Légendes du pays breton : Morgane la fée 1973-1990 38 x 46 cm châssis entoilé 1990-2000 Hauteur Légendes du pays breton : Qu'éclate l'orage ! et que gronde le tonnerre ! 1975-1992 61 x 46 cm châssis entoilé 1990-2000 Largeur L’année de la comète II 1996-1998 46 x 27 cm châssis entoilé 1990-2000 Largeur L’envol 1984-1989 81 x 116 cm châssis entoilé 1980-1990 Hauteur Maison bleue 1968 65 x 92 cm châssis entoilé 1960-1970 Hauteur Maquette mosaique piscine Verrières le Buisson 202211 1985-1986 94 x 22,5 cm Bois contreplaqué 1980-1990 Largeur Maquette mosaïque Hotel de ville de La Baule 1985 78,5 x 29,5 cm Bois contreplaqué 1980-1990 Largeur Maquette mosaïque piscine rue Vitruve 1984-1985 82 x 24,5 cm châssis entoilé 1980-1990 Largeur Marine : La marée 1984-2004 81 x 60 cm châssis entoilé 2000-2010 Largeur Marine : La vague 2015-2016 146 x 97 cm châssis entoilé 2010-2022 Largeur Marine : la joncque 2008-2009 27 x 35 cm châssis entoilé 2000-2010 Hauteur Moine et anti-moine 2007-2009 19 x 27 cm châssis entoilé 2000-2010 Hauteur Montclera 1973-1987 41 x 33 cm châssis entoilé 1980-1990 Largeur Mort et transfiguration 1989-1992 65 x 100 cm châssis entoilé 1990-2000 Hauteur Méditation poétique 1967-1972 50 x 65 cm châssis entoilé 1970-1980 Largeur Nature morte à l’étoile 1966-2011 46 x 65 cm châssis entoilé 2010-2022 Hauteur Nocturne 1992-1994 162 x 97 cm châssis entoilé 1990-2000 Largeur Palette au clair de lune 1985-2008 61 x 46 cm Isorel collé sur bois 2000-2010 Largeur Paradis pour mes parents 1976-1989 146 x 114 cm châssis entoilé 1980-1990 Largeur Paysage bleu 1993 33 x 19 cm châssis entoilé 1990-2000 Hauteur Paysage de montagne I 1995-1997 38 x 46 cm châssis entoilé 1990-2000 Hauteur Paysage de montagne II 1992-1994 38 x 55 cm châssis entoilé 1990-2000 Hauteur Peinture et pyrogravure sur bois ? ? x ? cm châssis entoilé Hauteur Petit bateau sur la plage 1996-1998 27 x 46 cm châssis entoilé 1990-2000 Hauteur Petite figure ? 19 x 24 cm Carton entoilé collé sur Bois Largeur Petite flamme d’orient 1973-1992 33 x 41 cm châssis entoilé 1990-2000 Hauteur Platre incrustré dans bois ? 23 x 37 cm Platre - Bois Hauteur Pleine lune 2006-2011 60 x 73 cm châssis entoilé 2010-2022 Hauteur Poisson enchanté 1980-1992 27 x 35 cm châssis entoilé 1980-1990 Hauteur Portrait d’Irma 1980-1982 46 x 55 cm châssis entoilé 1980-1990 Hauteur Première toiles - 1961 - Sans titre - (jaune) 1961 65 x 100 cm châssis entoilé 1960-1970 Hauteur Première toiles - Sans titre VII - jaune orange ? 81 x 54 cm châssis entoilé A déterminer Premières toiles - 1952 - Première toile 19054 46 x 55 cm châssis entoilé 1950-1960 Hauteur Premières toiles - 1953 - Sans titre (roses dans vase) 19360 44 x 61 cm Bois contreplaqué 1950-1960 Hauteur Premières toiles - 1954 - Sans titre (eglise) 1954 ? x ? cm châssis entoilé 1950-1960 Hauteur Premières toiles - 1955 - Sans titre (A ma jolie petite fiancée) 1955 50 x 65 cm châssis entoilé 1950-1960 Hauteur Premières toiles - 1956 - Sans titre (violon et fleurs orange) 1956 65 x 100 cm Isorel 1950-1960 Hauteur Premières toiles - 1959 - Mai 21682 65 x 92 cm châssis entoilé 1950-1960 Hauteur Premières toiles - 1963 - Portrait d’Irma 1963 46 x 55 cm châssis entoilé 1960-1970 Hauteur Premières toiles - 1966 - Sans titre 1968-1981 ? x ? cm ? 1980-1990 Hauteur Premières toiles - 1966 - Sans titre (rouge) 1968-1981 81 x 130 cm Isorel 1980-1990 Largeur Premières toiles - 1968-1981 - Sans titre 1968-1981 61 x 43 cm Isorel 1980-1990 Largeur Premières toiles - Nature morte ? ? x ? cm châssis entoilé Largeur Premières toiles - Sans titre - (Vase léopard avec tulipes) ? 46 x 61 cm Isorel Hauteur Premières toiles - Sans titre - bois double face ? 38,5 x 100 cm Isorel Hauteur Printemps s'il vous plait ? 1968-1990 92 x 65 cm châssis entoilé 1990-2000 Largeur Profil ? 38 x 46 cm châssis entoilé Hauteur Projet d’affiche 1984 1978 38 x 61 cm châssis entoilé 1970-1980 Hauteur Promenade en montagne 1966-1969 89 x 130 cm châssis entoilé 1960-1970 Hauteur Que la lumière soit ! I 1979-1989 100 x 73 cm châssis entoilé 1980-1990 Largeur Que la lumière soit ! II 1979-1989 195 x 130 cm châssis entoilé 1980-1990 Largeur Roi de cœur ? 27 x 46 cm châssis entoilé Hauteur Ronde de sorcière 1973-1999 33 x 41 cm châssis entoilé 1990-2000 Hauteur Ruban d'or et feuillage 1970-1974 33 x 41 cm châssis entoilé 1970-1980 Hauteur Rubans 1970-1972 65 x 100 cm châssis entoilé 1970-1980 Hauteur Saint Antoine de Padoue préchant aux poissons VIII 1996-98-2008 38 x 46 cm châssis entoilé 2000-2010 Hauteur Saint Antoine de Padoue prêchant aux poissons I 1985-1987 50 x 50 cm Bois contreplaqué 1980-1990 Carré Saint Antoine de Padoue prêchant aux poissons V 2005-2008 150 x 150 cm châssis entoilé 2000-2010 Carré Saint Antoine de Padoue prêchant aux poissons VII 1988-1990-2006 60 x 60 cm Bois 2000-2010 Carré Saint François d’Assise prêchant aux oiseaux 1973-2018? 130 x 81 cm châssis entoilé 2010-2022 Largeur Sang et Or 1973-1984 81 x 100 cm châssis entoilé 1980-1990 Hauteur Sans titre I - tête marron ? 14 x 24 cm châssis entoilé Hauteur Sans titre II - chiffre 4 ? 16 x 24 cm châssis entoilé Hauteur Sans titre III - village ? 33 x 42 cm Isorel Hauteur Sans titre IV - petit bateau ? 46 x 33 cm châssis entoilé Largeur Sans titre V - (inscription en arménien 3UP) ? 150 x 75 cm châssis entoilé Largeur Sans titre V - début d'esquisse ? ? x ? cm châssis entoilé Hauteur Sans titre VI - bleu large ? 195 x 97 cm châssis entoilé Largeur Scherzo 2008-2011 120 x 60 cm châssis entoilé 2010-2022 Largeur Signe blanc 1973-1990 24 x 33 cm châssis entoilé 1990-2000 Hauteur Sirènes ? 61 x 46 cm châssis entoilé Largeur Soleil bleu 1970-1985 38 x 61 cm châssis entoilé 1980-1990 Hauteur Soleil bleu II 1988-1995 30 x 50 cm châssis entoilé 1990-2000 Hauteur Soleil bleu III 1998-2015 81 x 116 cm châssis entoilé 2010-2022 Hauteur Soleil d'orient ? 81 x 100 cm châssis entoilé A déterminer Soleil et comètes 1987-1989 97 x 146 cm châssis entoilé 1980-1990 Hauteur Soleil et comètes II 1991-1993 81 x 100 cm châssis entoilé 1990-2000 Hauteur Souffle le vent ! 1987-1990 61 x 46 cm Isorel collé sur bois 1980-1990 Largeur Sous le signe du verseau 1970 46 x 33 cm châssis entoilé 1970-1980 Largeur Souvenir 1996-1998 38 x 55 cm châssis entoilé 1990-2000 Hauteur Souvenir de l’année 1955: Irma 1989-1990 33 x 46 cm châssis entoilé 1980-1990 Hauteur Souvenir des années 60 : Istanbul 1986-1988 81 x 54 cm châssis entoilé 1980-1990 Largeur Souvenir des années 60 : St André du Morvan 1986-1988 92 x 65 cm châssis entoilé 1980-1990 Largeur Souvenir des années 60 : autoportrait 1985-1986 50 x 61 cm châssis entoilé 1980-1990 Hauteur St Jean de Buège 1962 81 x 100 cm châssis entoilé 1960-1970 Hauteur Tourbillon après la bataille 1971-1974-2013 54 x 65 cm châssis entoilé 2010-2022 Hauteur Une fleur au chapeau II 1968-1988 73 x 100 cm châssis entoilé 1980-1990 Hauteur Une fleur au chapeau III 2008-2009 16 x 22 cm châssis entoilé 2000-2010 Hauteur Vaisseau fantôme II 2003-2006 130 x 81 cm châssis entoilé 2000-2010 Largeur Vase et fleurs (les années 60) 1988-2009 38 x 61 cm châssis entoilé 2000-2010 Hauteur Vase et fleurs d’après Irma 1989-1992 38 x 46 cm châssis entoilé 1990-2000 Hauteur Vega 153 x 153 cm Structure en bois ronde en 2 parties, entouré d'un cadre en corde 1970-1980 Vercingetorix 1999-2001 54 x 65 cm châssis entoilé 2000-2010 Hauteur Vers la source 1968-1970 81 x 60 cm châssis entoilé 1960-1970 Hauteur Violon solo 1993-2007 50 x 65 cm châssis entoilé 2000-2010 Hauteur Visage 1985-1992 22 x 33 cm châssis entoilé 1980-1990 Hauteur Voilier Spatial II 1999-2007 97 x 146 cm châssis entoilé 2000-2010 Hauteur Volutes 1983-2016 24 x 16 cm châssis entoilé 2010-2022 Hauteur Voyage au Pays des Esprits epais 1970-1989 61 x 46 cm châssis entoilé 1980-1990 Largeur Voyage de Hieronimus dans son pays natal 1970-1984 73 x 60 cm châssis entoilé 1980-1990 Largeur … et Satan conduit le bal 1977-1978 33 x 46 cm châssis entoilé 1970-1980 Hauteur

Lumière et envol sont les caractéristiques primordiales de l'oeuvre de Raphy. L'oiseau revient, lancinant, où le frôlement de l'abstraction est jeu poétique et savant assemblage de formes, de coulées de lumière, de projections de songes vibrants de spiritualité, de chaleur, de douceur. КАРТИНЫ Raphy présente ses œuvres sans aucun commentaire, qu'il jugerait indécent. C'est à nous à deviner ses intentions secrètes. Alpha du Centaure 1968-1991 An die musik 2011 Annonciation 2000-2002 As de Carreau 2007-2009 Aurore 1978-2004 Autoportrait à la comète 1988-1990 Avec la mer sous les Ailes 1969-1992 Ballon spatial 1990-2000 Barques à la Corne d’or 1988-1990 Blanc Marine 2005-2008 Boule de Cristal 1999-2003 C'est moi 2007-2010 Chant de Noël 1973-1985 Chant d’Arménie 1977-2012 Chant d’oiseaux I : L'Aurore 1976-1977 Chant d’oiseaux II : Le printemps est descendu dans le pré 1975-1986 Chant d’oiseaux III : Les feuilles de l'automne 1976 Chant d’oiseaux IV : Paradis pour mes parents 1977-1978 Colimaçon matinal 1969-1971 Comme un soleil 1980-1992 Composition florale I 1989-1991 Composition florale II 1989-2001 Création du Monde : II - les Particules 1991-1993 Création du monde : I La lumière 1981-1983 Création du monde : III - Matière, dentelle merveilleuse 1994-1996 Load More

Quelques illustrations des croquis de Raphy fait avant de réaliser une oeuvre КАРТИНЫ БИОГРАФИЯ Vaisseau Fantôme II Divertissement à la Hongroise Scherzo Voilier Spatial II